Читать «Там, где горит земля» онлайн - страница 73

Южная Америка пахла тленом и смертью, прочно укоренившимися под сенью громадных тропических лесов. Беженцы и отступившие на юг остатки армии Штатов продолжали там сражаться годами и десятилетиями, окончательно теряя даже псевдочеловеческий облик, превращаясь в крысоподобных существ. Работать в тех гиблых местах было тяжело – потери от болезней кратно превышали боевые – но интересно.

Африка… Африка пахла едва уловимым ароматом стерильной, девственной почвы. Томас работал главным образом в регионах, насквозь прокаленных солнцем, где триста шестьдесят дней в году на небе нет ни облачка. Прекрасные места для войны, потому что небесное светило действовало как естественная бактерицидная лампа, серьезно облегчая жизнь раненым.

Но самый приятный запах принадлежал, безусловно, России. Украина была хорошим местом, но, будучи превращенной в одну гигантскую хлебную фабрику, насквозь провоняла техникой, маслом и потом сервов, под этим плотным слоем едва–едва угадывался аромат пшеницы, сладкий и солнечный, как сам хлеб. Россия в этом отношении оказалась куда приятнее, хотя ей, безусловно, не хватало цивилизованности. И, выбирая место для базового лагеря «охотников» пять лет назад, Томас не колебался. Сибирь – это хвоя, мох, тонкий и одновременно пряный запах исконной, первозданной Природы.

Впрочем, главным фактором, определившим выбор, стала, разумеется, не красота природы, а её суровость. Изнуряюще жаркое лето с изобилием кровососущей мерзости с одной стороны. Зима, по–настоящему суровая, способная выжать слезы даже из солдат Евгеники, конечно, если это не ягеры – с другой. Сейчас как раз стояла зима, дополнительно усугубленная погодными аномалиями, скверная пора для отдыха, лучшее время для суровых тренировок. Тот, кто научился выживать и воевать в ледяном аду русской зимы, везде будет чувствовать себя легко и привольно.

Томас поддернул повыше высокий воротник шинели, подбитой мехом, похлопал друг о друга варежками. В этом году зима выдалась умеренно приемлемой, а вот в прошлом… Фрикке не сказал бы, что тайга так уж вымерзла, но обилие мёртвых деревьев, перекрученных, разорванных собственными соками, превратившимися в лёд, напоминало о пятидесяти, шестидесятиградусных морозах, что свирепствовали здесь год назад.

Хорошо, что на континенте температурные скачки были более сглажены, чем на море или в прибрежных районах. В тех регионах аномалии налетали внезапно, как ураган посреди штиля. Впрочем, там не было и таких устрашающих перепадов, доходящих до восьмидесяти, а то и ста градусов.

Холод пробирался под шинель и теплую меховую шапку. Томас ускорил шаг, чувствуя, как ровно и мерно бьётся сердце.

Как прекрасно быть здоровым и сильным, несмотря на возраст. Фрикке помнил семью очень смутно, но вроде бы все родственники умирали рано, лет в пятьдесят или около того. А Томас рассчитывал ещё, самое меньшее, на десять–пятнадцать лет активной и полноценной жизни. Достаточно, чтобы привести своих «охотников» к вершинам славы, исправить катастрофическую ошибку с профессором Айнштайном… и заслужить в бою свой протекторат.