Читать «Там, где горит земля» онлайн - страница 237

Он вышел из операционной, похожий на высокого, страшного и бородатого мясника, держа руки на отлете. Борода неприятно колола шею и, казалось, хрустела при каждом повороте головы. Или то были позвонки?..

Поволоцкий сел за небольшой канцелярский стол и закрыл голову руками. Он должен был идти, командовать, принимать отчеты. Следить за радиологической обстановкой, налаживать связь… Должен был.

— Прибыло пополнение. С медикаментами. Пробились, как только чуть спал уровень радиации. С ними ещё какие‑то чины.

Это сказал санитар. Постоял немного, ожидая указаний, не дождался и ушел.

Никогда медик не ощущал такой всепоглощающей, запредельной усталости. Он всегда считал, что когда говорят о «не шевельнуть ни рукой, ни ногой», это по большому счету лишь оправдание душевной слабости. А сейчас сам чувствовал, что проще умереть, чем открыть плотно зажмуренные глаза и что‑то сделать. Хотелось лишь одного – сидеть вот так, в неподвижности, отгородившись от всего мира стеной безразличной апатии. Слишком много смертей для одного медика. Слишком много страданий несчастных, кому не помогло даже его искусство хирурга.

Ещё минута покоя, и он соберется с силами, чтобы встать. Только одна минута… Нельзя спать сидя за столом, это роняет достоинство хирурга–консультанта армии… и встать после пары часов такого сна — совершенно невозможно. Нужно разобраться в обстановке… принять пополнене… не… не спать…

Кто‑то опустился на стул напротив. Скрипнула старая заштопанная обивка. Поволоцкий молчал, не открывая глаз, стараясь продлить ещё хотя бы на мгновение импровизированный отдых.

— Александр… Саша…

Этот голос не мог прозвучать здесь ни при каких обстоятельствах. И все же – медик его слышал, если только это не была галлюцинация. Он вскинул голову, уронив на стол безвольные руки, и увидел её. Анну.

В резком электрическом свете её лицо казалось болезненным и угловатым, землистым от усталости. Потеки пота и пыли виднелись на висках и скулах. В комбинезоне химической защиты, с противогазом на поясе Анна Лесницкая казалась почти неотличимой от обычного солдата. Уставшая, почти некрасивая женщина, появившаяся там, где её быть не должно и не могло.

Самая прекрасная на свете…

— Ты живой, — прошептала она, положив на ладони Александра узкие длинные пальцы, кажущиеся невероятно тонкими по сравнению с широкими мешковатыми рукавами комбинезона.

Она не плакала и не улыбалась. Только смотрела на хирурга огромными, бездонными глазами, в которых читалось все – страх за любимого, тяготы возвращения, сумасшедшая радость.

Александр крепко сжал её руки своими широкими ладонями, стиснул с такой силой, будто только это пожатие связывало его с реальным миром.

— Да, — прошептал он в ответ. – Я живой.

Эпилог

Мы были смертны…

1991 год

Путь оказался долгим, гораздо дольше, чем он ожидал. Хотя, наверное, дело не в путешествии, а в самом путешествующем. Самолетом до Люблина, дальше на поезде до Варшавы, а затем монорельс – когда тебе без малого восемьдесят лет это уже не так легко, как в молодости (увы, теперь очень далёкой). Теперь даже комфортабельные кресла изнуряют тело больше, чем когда‑то – простые лежанки в военных дирижаблях.