Читать «Перловый суп» онлайн - страница 15

На нас наседали теперь уже и трест, и главк. И внутри, между нами, разгорелись споры— соблюдать принцип или идти на поводу у обстоятельств. Начались не только морально-идеологические, но и производственные конфликты. Чтобы сдать дома, их все-таки нужно было завершить, то есть обязательно доделать в соответствии с нормами приемки. Необходимо было благоустройство, нужно было, как минимум, разобраться с канализацией. Пока мы там жили, канализация не работала, все просто вылетало в окно, что сказалось весной. Но так далеко, как до весны, мы никогда вперед не смотрели.

Однажды к нам приехала какая-то девица — журналистка из Москвы — и задала вопрос:

— Все у вас продумано, все хорошо: по шесть человек живут в полувагончике, по двенадцать — в вагончике... Скажите, а как у вас девушки подмываются?

Мы, разинув варежки, смотрели друг на друга, потому что ничего об этом не знали и никогда об этом не задумывались. Очень много было таких противоречий между комсомольской романтикой, нашими высокими идеями и прозой жизни, которая преследовала нас каждый день.

В итоге перед нами поставили вопрос ребром: или, или. Мандриченко, наш идеолог, уступил. Он объяснил это тем, что тысячи людей из-за нашего упрямства останутся без денег. Я был в корне не согласен. И это привело нас к страшной драке. Я на всю жизнь запомнил фразу Валерки Хатькина, начальника автоколонны, когда он вбежал ко мне и закричал:

— Комиссар, заводим бульдозеры и сносим к ебени матери этот Светлый!

Даже до такого доходило.

Мы бросили все силы, чтобы к новому году сдать эти дома. А в конце декабря у нас вышла из строя электростанция. На улице минус пятьдесят, кабель из Пунги так и не провели. Мы перешли на аварийную, но она тоже вышла из строя. Через тридцать минут в домах начали лопаться трубы. «Комарик» (наше кафе) был весь на электричестве — мы остались без еды. На складе, как гранаты, взрывались банки, бутылки. В домах минус восемнадцать.

Среди рабочих пошел слух о том, что у начальства в вагончиках тепло. Поэтому нам пришлось спать с приоткрытыми дверьми. Нас прибили бы, если бы мы не продемонстрировали, что у нас настолько холодно, что даже дверь закрывать не надо.

Спали в унтах, зипунах, шапках, наверх одеяла. Кусок колбасы клали за пазуху, а утром, когда ели, все равно внутри был ледяной слой. Пить не могли, нужно было на костре растапливать воду, но при сильном ветре это было невозможно. Ели ледяной хлеб. Началась катастрофа.

Наш главбух, которому нужно было выдавать зарплату, не мог писать, потому что чернила в ручке замерзали. У нас было несколько бочек сала, мы сделали плошки, туда клали сало, какую-нибудь тряпочку, поджигали — и таким образом он обогревал ручку.

Мы дали телеграмму Кортунову, министру газовой промышленности, по аварийной рации: «просим помощи, ситуация критическая, аварийная». Буквально на следующий день из Москвы прилетел вертолет МИ-6 с электростанцией.