Читать «Перловый суп» онлайн - страница 105

— Может, сначала чаю?

— Конечно, чаю! — легко согласился Будинас.

Я только злорадно ухмыльнулся.

Нас привели в дом на отшибе. В небольшой неприглядной комнатушке лежали на полу непременные ковры с холмиками подушек, на низком круглом столе паром дышал чайник в оранжевый горошек, на блюде горкой незатейливые конфеты и окаменевшие сушки. Одну из них Будинас сразу же разгрыз своими белоснежными зубами,

— Подожди, Женя, — сказал я.

— Почему? Мы же не завтракали!

— Сейчас принесут.

И принесли — холодное мясо, помидоры, сыр, зелень, водку. Потом горячее мясо и водку. И опять принесли. И опять.

Эту историю мы с Будинасом рассказывали десятки раз. Как концертный номер, на два голоса. Аккурат вот здесь обычно вступал он. И говорил примерно следующее:

«В конце концов, мне это надоело. И я вышел. Господи, какая красота — солнышко, ветерок, тишина. Высокий топчан под навесом, на нем ковер. Ладно, думаю, передохну чуток — и назад. Все равно день пропал... И уснул. А когда проснулся, глянул на часы — ахнул: два часа прошло! Бросился назад. Да-а... Калещук сидит совершенно стеклянный. Однако грамотно обложил себя подушками и потому держится прямо. Даже стакан в руках не дрожит. Только голос — медленный и негромкий. Нет, надо выручать товарища! Хватаю бутылку водки и кричу: «Ну-ка все быстро выпили! За дружбу народов!» И опять разливаю. «А теперь — за любовь народов!» Снова разливаю и лихорадочно думаю, за что бы еще предложить выпить. Но слышу — Калещук бормочет: «Не надо, Женя...» Я ему: «Как не надо, Юрка? Я сейчас быстренько всех напою, и мы свалим отсюда!» А он: «Бесполезно, Женя. Они меняются». И тут я стал приглядываться. Ну да: вот один тарелку с костями вынес, другой вошел, на его место сел, его стакан поднимает. А этот — пустое блюдо утащил, с полным блюдом винограда совсем не он появился, но на его место устроился, из его стакана пьет...»

Кажется, весь кишлак побывал в то воскресенье в домике на отшибе. Кроме раисов — те сразу куда-то подевались вместе со своими шляпами и портфелями.

Потом мы все сидели во дворе, вокруг медленного бездымного костра, пили бесконечный чай и молчали. Теперь их лица скрывал полумрак, и они тем более были неразличимы. Сомневаюсь, чтобы они знали, кто мы такие, — просто случайные гости, сдуру, но не со зла сломавшие им выходной день, и то уже была данность, то была дань — традициям ли, старинным обычаям или вновь обретенным привычкам. Заманчиво отделять зерна от плевел, но это из ремесла, а не из жизни: она слитна, без пробелов между эпизодами и словами.

По сюжету уже полагалось бы возникнуть песне, но они молчали. Песня звучала совсем не здесь — в других предгорьях, и возникла она в те давние года, когда созданная стараниями Будинаса команда одержимых одной задачей людей колесила по стране — из Бреста в Пярну, из Чебоксар в Полтаву, из Москвы в Тбилиси. В чем состояла задача, уже не столь важно, да и в решении ее мы не преуспели, однако след в наших душах те дни не могли не оставить, и если сейчас мы скорбим о потерях, то они отнюдь не географического свойства.