Читать «Призрак Гидеона Уайза» онлайн - страница 12

— Кажется, на вас все это не произвело никакого впечатления, — сказал священнику Бирн. — А я-то думал, вы действительно верите в привидения.

— Если уж на то пошло, я думал, что вы в них не верите, — ответствовал Браун. — Но одно дело — верить в призраков вообще, и совершенно другое поверить в конкретный призрак.

Бирн был пристыжен; он украдкой бросил еще один взгляд на осыпающийся край обрыва, где в стылом лунном свете белело нечто непонятное.

— Я и не верил, пока сам не увидел, — заявил он.

— А я, напротив, верил, пока сам не увидел, — отозвался священник.

Бирн пристально глядел на него, а отец Браун все шагал вперед по пустоши, полого поднимавшейся к скале, которой расщелина в середине придавала вид двугорбого верблюда. Бледный свет луны делал траву похожей на густую седую шевелюру, зачесанную на сторону гребнем ветра; казалось, она указывала на то место, где на расколотом склоне скалы среди серовато-зеленого торфа белели отложения мела. Именно там и находился не то бледный силуэт, не то светящийся призрак. Эта загадочная белая фигура выделялась на фоне унылого ландшафта, совершенно пустынного, если не считать широкой спины священника, уверенно шагавшего вперед, к разгадке тайны. Тогда вдруг бдительно охраняемый Хорн с пронзительным криком вырвался из рук полицейских, бросился к обрыву, опередив патера Брауна, и упал на колени перед видением.

— Я признался во всем, — выкрикнул он. — Зачем ты явился изобличить меня в убийстве?

— Я явился сказать всем, что ты не виновен в убийстве, — молвил призрак и простер перед собой руку. Коленопреклоненный поэт, коснувшись ее, с криком вскочил на ноги, и, услышав этот крик, не похожий на предыдущие, все присутствующие поняли: рука — из плоти.

Такого чудесного спасения не помнил ни опытный журналист, ни видавший виды сыщик. Разгадка оказалась проста: осколки скалы и щебень сыпались с обрыва постоянно; кое-что оседало в огромной расщелине, в результате чего позади верхнего ее края образовалось нечто вроде уступа, за которым темнел уже настоящий обрыв к морю. Старик Уайз — человек выносливый и довольно крепкого сложения — упал на небольшой уступ и там провел целых двадцать четыре часа, далеко не лучших в своей жизни. Он все время пытался вскарабкаться вверх по склону, но песок и щебень осыпались под руками. Наконец из песка со щебнем сложилось нечто похожее на детскую горку — по ней Уайз и смог взобраться наверх. Что подтверждало слова Хорна о белой волне, то появлявшейся, то исчезавшей за краем обрыва, а затем застывшей в воздухе — ее роль вполне мог сыграть песок. Как бы то ни было, перед ними целым и невредимым стоял Уайз, мускулистый широкоплечий седой старик в запылившейся деревенской одежде, с жесткими чертами лица, сейчас, однако, несколько сгладившимися. Быть может, миллионерам полезно проводить сутки на узком уступе скалы, в шаге от вечности. Этот, во всяком случае, не только не держал зла на покушавшегося, но обрисовал такую картину происшествия, что вина Хорна стала казаться не столь уж большой. По словам Уайза, поэт вовсе не сталкивал его в бездну, просто земля вдруг стала осыпаться у него под ногами, а Хорн даже пытался его спасти.