Читать «Приключения в Ирии и на Земле» онлайн - страница 54

— Желаете? Возражать не буду. Езжайте, но добирайтесь сами. Нашего водителя, как вам известно, арестовали.

— С кем бы, в самом деле, заключить пари? — спросил доктор. — Виктору Игоревичу осталось жить три дня, считая со времени его отбытия из лагеря. Ставлю бутылку коньяка, если проспорю.

— Принимаю! — ответил я. — Не проживёт он трёх суток. Ставлю бутыль «Абсолюта».

— Кто же будет арбитром? — спросил Мастер.

— Его родители, — предложил я. — У нас есть их номер телефона в Питере. Позвоним, узнаем и выразим соболезнования.

— Придурки! — воскликнул математик и, хлопнув дверью, выбежал из офиса.

— Отсюда мы не дозвонимся до Питера, — с горечью сказал доктор.

— Если понадобится, дозвонимся. У математика сложилась превратная картинка в голове. Из-за моего стёба. Ни сегодня, ни завтра он не будет воспринимать меня серьёзно. Так что, доктор, попробуй ты его убедить.

* * *

Разошлись мои советчики, а я, перед тем как навестить принцессу моей грёзы, приступил к сакральной в моём понимании процедуре: омовению тела под душем и очищению души в моём бренном теле. Нет, я не питал особой надежды, я знал, что способен лишь частично освободить сосуды моей души от чёрного осадка. Шампунь для тела есть, а шампуня для души ещё никто не придумал. Так что очищал я её единственным знакомым мне средством — размышлением. Попутно дотянулся — и тыльной стороной ладони ощупал утолщение на спине. Вспомнил, что уже много ночей сплю либо на правом боку, либо на левом: сон не шёл, если лежал на спине. Мне, привыкшему к владению своим телом, стало не по себе. Имплантаты дорогие и, как поведал доктор, изощрённо сложные игрушки. Не соответствуют они нашему времени. А средневековью? Мутант вёл речи о средневековом окружении его колонии. Его высказывания, надо полагать, всего лишь образные метафоры, как, например, у Курта Воннегута. После концлагеря Воннегут уверил себя в том, что мы по-прежнему живём в эпоху средневековья. Его книги до конца читать невозможно: к середине каждого повествования ему отказывает здравый смысл. В отличие от прочих старых писателей, он страдал не от деменции, а от фантастического маразма, переходящего в убогость. Наш мир, увы, не средневековье. Наш мир, несмотря на сложные технологии, стремится к упрощению всего и каждого. Средневековье можно сравнить с миттельшпилем, а мы подошли к эндшпилю.

Протирая запотевшее зеркало и завершая последний этап моей процедуры — бритьё, я услышал шум передвигаемого в гостиной стула. Никак мой сосед пожаловал. Днём он почему-то уверовал в версию следователя, утверждавшего, что «Григорович страшнее, чем Чикатило». Придётся объяснить Семёнычу, что каждый из нас потенциально шахид, а потому страшнее, чем Чикатило. В том случае, если я нащупаю у него имплантат. Возможно, девицы из команды Буйновича проявили-таки человечность и пожалели старика?