Читать «Движение образует форму» онлайн - страница 124

Вечером на семинаре мы «дышали в землю». Потом представляли себя музыкальным инструментом и рисовали его. Я была фортепиано. Хотелось нарисовать рояль, но я его в последний раз видела тысячу лет назад и совершенно не помню деталей. Стала рисовать свою старенькую «Тверцу». Шутка сказать, мы знакомы с ней уже двадцать семь лет. Бабушка подарила мне ее на шестой день рождения. На заводе что-то накосячили, и половина клавиш не играла вовсе — я не могла заниматься. Тогда бабушка написала то ли в горком, то ли в обком партии, и с завода прислали к нам мастера, который долго колдовал над инструментом, поменял все колки и некоторые струны — и мое пианино ожило… Когда-то мама, уставшая после работы, рассердилась на мои не в ту сторону растущие кривые руки и провезла меня носом по клавиатуре. Я этого не помню, но она помнит и при каждой нашей встрече теперь просит прощения…

Оказалось, что нас, «пианин», четверо — мы с Юлькой и две итальянки. У одной пианино было закрыто, сквозь крышку виднелись клавиши. «Смотри, как твое!» — радуется Юлька. Нет, оно не мое: мое пианино живое, оно играет, просто не каждый его слышит. Итальянское пианино — гроб с музыкой. И я не хочу быть на него похожим.

Делимся на группы и делаем скульптуру музыканта, играющего на инструменте. Юлька не говорит по-английски — итальянки не понимают ее немецкий. Решаем, что они будут делать куклу, а мы с Юлькой — инструмент. Но я не хочу делать инструмент: я боюсь Юльку, она взрослая и все умеет, да и пианино из коробки — не мое пианино. Это как портрет Е. Г. моими руками рисовать. Ухожу к итальянкам делать куклу…

Когда все готово, приходит дирижер Лука и включает пьесу, где каждый инструмент оркестра вступает отдельно, а потом сливается с остальными. Какое счастье, что пьеса короткая: еще одного погружения в музыку я бы не выдержала.

После семинара иду рисовать свой плоский дом.

В отеле дорисовываю начатые утром крыши, потом падаю на кровать и засыпаю.

Второй день семинара. Уставшая Лена. Работаем с детскими рисунками из Терезина. Многие из них мне хорошо знакомы. Хотела найти цветы маленькой Эрики, но меня опередила Алена. Мне достается коллаж по Вермееру, выполненный Соней Шпицевой, и я ухожу к себе в угол. Бегать и искать материалы нет ни сил, ни желания; беру пару белых листов (один толстый, другой тонкий), лист бежевой бумаги для фона и акварель. Кома в горле, о котором вспоминали многие семинаристы, у меня нет: Соня вместе с другими терезинскими детьми давно уже внутри меня — я просто делаю заданную работу, стараясь попасть в Сонино состояние.

— Ты собираешься все квадратики наклеить? — Ленин голос за спиной.

Оказывается, я не укладываюсь во время.

Нет, все-таки уложилась.

Потом мы работали со щетками по Фридл. Это задание тоже давным-давно пережито, и я работаю спокойно. Рисую быстро — Лена предлагает слепить из глины. Леплю. Закончив, ухожу мыть руки. Встречаю Лену.

— Слепила? Пойдем посмотрим.