Читать «Воспитание по-новому» онлайн - страница 29

В этой нашей «маркировке» детей, я бы сказала, все уродство этого метода, его разрушительная для личности ребенка сила. Мы как бы накладываем на ребенка штамп, ставим на него клеймо. Но, маркируя детей как плохих, неорганизованных, неряшливых или вредных — мы воспитываем именно таких детей. И на смену чистому, уверенному в себе ребенку приходит существо с постоянным чувством вины, неуверенностью в себе, ощущением своей «плохости». Вместо совершенного создания появляется неряха, бестолочь, лентяй.

Я еще раз обращаю твое внимание, что сама критика — это оценка, в которой есть непринятие. И ребенок действительно прекрасно чувствует это непринятие и во взгляде, и во вздохе, и в интонации, и, конечно же, в словах, которыми его, мягко говоря, «называют». В каждом таком слове — «бестолочь» или «лентяй» — ребенок в первую очередь слышит непринятие и недовольство им. И ребенок постоянно чувствует себя «неправильным», «не таким» (если учесть тот поток критики, в каком живут дети, родители которых даже не понимают, что они постоянно только и делают, что критикуют своих детей!). И, живя в этих потоках критики, ребенок чувствует себя отверженным. Потому что им, таким, как он есть — постоянно недовольны! И как разрушительны эти чувства!

Много лет подряд проводя тренинг для родителей, я рассказывала одну и ту же историю. Однажды мой знакомый рассказал мне о своем очень трудном, трагичном детстве. Он, оставшийся без родителей совсем маленьким, воспитывался в семье родственников. И женщина, которая выполняла для него роль матери — не хотела его видеть в своем доме, просто ненавидела его. И — даже не называла его по имени, просто называла его «блядь». И говорила: «Ну что, блядь, жрать хочешь?» или: «Блядь, иди во двор…»

И он, маленький, еще не понимающий смысла этого слова, — знал, чувствовал, что она ненавидит его. Он действительно не знал, что значит это слово. Но смысл его был для него понятен — он ей не нравится. Она на него сердится. Он в чем-то виноват. Он какой-то «не такой».

Каждый раз рассказ об этом ребенке и о том, как с ним обращался взрослый человек, вызывал искреннее возмущение — какая дикость! Какая крайность! Как можно так жестоко обращаться с ребенком!

— Но ты думаешь, твой собственный ребенок, когда ты называешь его «бестолочью» или «лентяем», испытывает другие чувства? — спрашивала я.

И в ответ всегда слышала:

— Нет! Конечно, нет! Наши дети этого не чувствуют! Мы же их так ужасно не называем! — это был смысл всего, что говорили в ответ родители.

Но ведь слово «неряха» или «бестолочь» для ребенка — такие же непонятные сначала слова. Он может не понимать их смысла, он поймет его позже, но то, что стоит за словом, каким содержанием оно наполнено — ребенок не может не чувствовать! И чувствует то же, что и этот бедный мальчик, — отверженность, «плохость», чувство вины.

Но разве в этих чувствах должны жить наши дети — дорогие наши, любимые наши, драгоценные наши дети! Разве это те состояния, в которых им надо жить?!

Конечно же, надо признать, что критика — очень эффективный метод. Потому что униженный и отверженный, «не такой» ребенок — должен реабилитироваться, доказать, что он «такой». Показать, что он хороший, правильный. Что может поступать правильно. Поэтому критика чаще всего дает результаты — хорошее поведение ребенка. Желаемое поведение ребенка. То, чего ждут от него родители.