Читать «Обрученные судьбой» онлайн - страница 28

Средний брат Ксении, Василий Никитич, состоявший одним из воевод полка правой руки войска Московского, качал головой, соглашаясь с отцом, а вот младшенький, Михаил, только крутился на скамье возбужденно, пересказывая Ксении, сидевшей подле, какие празднества состоятся в Москве по случаю свадьбы царя Дмитрия и невесты его польской.

— Геть! — осадил его отец, когда тот, взмахнув рукой, едва не выбил из рук стольного слуги блюдо с отварной рыбой. — Ишь, засуетился! Твое бы рвение да на дело!

— Да и я бы не прочь сам, — откликнулся недовольно Михаил, памятуя о том, как просился в войско брата, хотя бы простым ратником, бить под Тулой тогда еще самозванца, а ныне помазанника на трон царский, но боярин Калитин не дал тогда своего позволения. Не зарубцевалась еще рана от потери старшего сына, Юрия, под Кромами, где воевода пал достойной воина русского смертию.

— Не пустил меня, батюшка, к брату главу мою славою покрыть, — буркнул тихо Михаил, выковыривая пальцами кости из рыбной тушки судака, поданного к трапезе. — И как теперь? Когда еще рать из Москвы выйдет?

— Ох, ты дурня! — воскликнул Калитин, подавая знак среднему сыну отвесить нахальнику подзатыльник, что тот тут же и сделал. — Не дай Бог еще сечей нам! Пусть хоть эта година в покое и мире пройдет. Ныне неясно совсем, куда Димитрия, царя нашего, дай Бог ему здравия крепкого, понесет, в какую сторону. В шведскую ли, аль в турецкую.

В конце трапезы боярин Калитин пригладил свою широкую бороду, стряхивая хлебные крошки, а потом вдруг обратился к дочери, сидевшей, как мышка, подле младшего брата на скамье и почти ничего не вкусившей со стола, как заметил Никита Василич.

— Ты что это, моя краса? Не заболела, часом? — та вздрогнула и взглянула на отца, бледная и растерянная. Калитин тут же заподозрил худое, а он всегда доверял своей интуиции, которая до сих пор не подводила его, позволяя оставаться в Москве на хорошем счету и при царе Иване, и при Борисе, и при новом царе Димитрии. — Ты сотворила опять проказу, Ксеня? Не отводи очей в сторону, коль отец с тобой речь ведет, не отводи. Али обиду держишь, что не позволили на кортеж из ворот поглядеть? Но ты же знаешь, не пристало боярской дочери гляделки пялить на непотребство это. Я чуял, что так и будет, оттого и запретил тебе. Что, Ксеня? Не томи! — но дочь его только головой покачала, мол, нет вины за мной, батюшка, и боярин загнал свои предчувствия в самый дальний уголок своей души. А быть может, то и не предчувствия вовсе, а просто недовольство перед предстоящим визитом родича с пограничных земель?

— Ты вот что, Ксеня, к трапезе более не сходи. Отныне в светлице своей вкушать будешь. Нет, не смотри на меня так. Это не кара тебе проступки, не дай Боже! Гость у нас будет столоваться с завтрева. Родич по линии бабки вашей, дети, Акулины Прокофьевны, упокой Господи ее душу, — перекрестился Калитин, а вслед ним и дети его, что притихли и слушали речь отца.