Читать «Властители судеб Европы: императоры, короли, министры XVI-XVIII вв.» онлайн - страница 18

Карл V на 31-м году жизни.

Карл V был истинным космополитом. Он, видимо, не ощущал своей принадлежности к какой-либо одной национальности: ему было равно легко находиться среди фламандцев, немцев, французов, итальянцев или испанцев. В этом, конечно, сказалось воспитание будущего императора при космополитическом брюссельском дворе его тетки Маргариты, правительницы Нидерландов, куда мальчик попал после того, как его отец Филипп Красивый внезапно умер, а мать потеряла рассудок (отсюда ее прозвище — Хуана Безумная). Брюссельский двор продолжил традиции блестящего Бургундского дома, наследником которого являлся Карл и который так хорошо описан голландским историком И. Хёйзингой в классическом труде «Осень средневековья». Во всяком случае, Карл V везде был своим, и это счастливое свойство его характера вполне соответствовало идее католической европейской империи, которую он настойчиво осуществлял в течение нескольких десятилетий.

После Второй мировой войны, в период создания Европейского экономического сообщества и зарождения идеи единой Европы, в политике Карла V стали видеть чуть ли не прообраз европейской интеграции, а самого императора оценивать как «отца Европы». Особенно много литературы на эту тему появилось в конце 1950-х гг. к 400-летию со дня смерти Карла V. Если раньше его называли, вкладывая, впрочем, в эти слова разный смысл, «последним императором средневековья», то теперь Карла V нередко именуют предтечей современного федерализма. Но подобная модернизация носит поверхностный характер, поскольку интеграция Западной Европы в наше время происходит прежде всего в экономическом плане, а замыслы Карла V лежали исключительно в политической сфере.

Карла V нередко называют последним истинным императором в мировой истории и последним католическим императором (действительно, он был последним государем, которому на голову императорскую корону возложил папа римский), а также олицетворением единства Испании и католической церкви, поскольку его идеалом было духовное единство.

В XV в. было окончательно сформулировано понятие «Священная Римская империя германской нации». Это длинное и громоздкое название мало соответствовало действительности, ибо Рим являлся столицей папства, а германские императоры не являлись полными суверенами в своих собственных владениях, исключая лишь наследственные земли. Да и само избрание того или иного императора зависело от воли и интересов коллегии из семи курфюрстов, формировавшейся из числа наиболее крупных светских и духовных феодалов Германии.

Единства между князьями и императорской властью не могло быть еще и потому, что Габсбурги в силу своих имперских устремлений пытались лишить князей их политических привилегий, но, не выражая национальных интересов, не получали поддержки тех слоев, которые более всего были заинтересованы в национальном единстве, т. е. бюргерства и рыцарства. Вместе с тем, не подчинив своей власти Германию, Габсбурги не могли рассчитывать на создание европейской империи.