Читать «Браззавиль-Бич» онлайн - страница 50
Уильям Бойд
Усман был египтянин, я думаю, ему было слегка за сорок. Он не хотел говорить мне, сколько ему лет.
— Ты толстеешь, — сказала я.
— Зато ты чересчур похудела.
По-английски он говорил хорошо, но с заметным акцентом. Лицо у него было сильное, но он отяжелел, и это ему не шло. Все черты — губы, брови, нос, подбородок — как-то чересчур выделялись. Торс у него был совсем безволосый. Соски — маленькие и аккуратные, как у мальчика.
Муха уселась ему на ногу, какое-то время он наблюдал за ней, дал ей воткнуться хоботком в каплю соленой воды и только потом смахнул. Солнце затянуло молочно-белой дымкой, с океана дул бриз. Мне было тепло, но не жарко. Я откинулась на его подстилку и закрыла глаза, прислушиваясь к грохоту волн и шипению пены. Гроссо Арборе, мои шимпанзе и Маллабар — все это было теперь так далеко.
— Нужно было взять купальник, — сказала я. — Не чтобы купаться, а чтобы загореть.
— Нет, нет. Оставайся белокожей. Мне нравится твоя белизна. Все европейские женщины здесь чересчур загорелые. Будь не такой, как все.
— Мне противно, что я такая белая.
— О'кей. Будь черной. Мне это не так важно.
Я рассмеялась. С Усманом я часто смеялась, сама не понимая, чему. Я почувствовала, что он улегся на подстилку рядом со мной. Какое-то время мы молчали. Потом его пальцы нежно скользнули по моему лицу. Затем погрузились мне в волосы, откинули их со лба, начали гладить.
— Оставайся белой, Хоуп, — драматическим шепотом произнес он мне в ухо. — Оставайся белой для твоего смуглого мужчины.
— Нет, — и я снова рассмеялась.
Я почувствовала, что меня разморило, меня начало утомлять и тепло, и его размеренные прикосновения.
— Эй, что это? — Теперь уже все десять пальцев зарылись мне в волосы, стали раздвигать пряди, чтобы добраться до кожи. Глаза у меня по-прежнему были закрыты.
— Моя портвейная родинка.
— Как ты сказала?
Я объяснила. У меня есть портвейная отметина, большое, дюйма в два, неровное родимое пятно, темно-пурпурное — цвета кардинальской сутаны — над левым ухом. Волосы у меня такие густые, что оно практически незаметно. Когда я была лысым младенцем, меня не фотографировали. Мои родители дождались, пока оно полностью зарастет волосами, и только тогда я оказалась перед объективом.
— Оно — знак того, что тебе сопутствует удача, — так считается в Египте.
— В Англии это тоже удача. Будь оно на лице, было бы куда хуже.
Вид у него стал виноватый.
— Я сказал это просто, чтобы доставить тебе удовольствие.
— Спасибо. — Мы помолчали. — На самом деле я получаю от него удовольствие. Я часто думаю, что бы со мной было, окажись оно на щеке. — Я, изогнувшись, оперлась на локоть и посмотрела ему в глаза. — Ну, во-первых, ты бы не лежал сейчас со мной рядом.
На этот раз рассмеялся он.
— Да, тут ты, возможно, и права.
— Вот видишь. Значит, оно приносит мне удачу.
Я снова откинулась на подстилку. Волейболисты о чем-то шумно спорили.
— Хочешь пойти вечером в ливанский ресторан? — спросил он. — Я сегодня вернусь не поздно. — Он сел на подстилке. — А сейчас мне пора.
— Куда?
— Я сегодня лечу.