Читать «Отто Скорцени - диверсант №1. Взлет и падение гитлеровского спецназа» онлайн - страница 17

«— Я специально отобрал тебя и еще ряд людей, которые официально не встречаются с иностранцами, потому что то, что я поручаю делать вам, это неэтичное дело…

Затем выдержал паузу и подчеркнул:

— Да, Серго, это неэтичное дело…

Немного подумав, добавил:

— Но я вынужден… Фактически сейчас решается главный вопрос: будут ли они нам помогать или не будут. Я должен знать все, все нюансы…»

Пустившись в рассуждения о том, этично или неэтично подслушивать своих союзников, Сталин кривил душой. Смешно, не правда ли? Диктатора, на совести которого несчитанные загубленные жизни, в том числе родственников и соратников, могут волновать проблемы этики. Просто Сталин хотел замаскировать перед слепо преданным ему молодым человеком главное, ради чего затевалась мистификация в Тегеране.

В чем не откажешь кремлевскому правителю, так это в том, что он был превосходным психологом. Сталин решил воспользоваться несколькими днями тесного, не только политического, делового, но и, так сказать, бытового общения с американским президентом для того, чтобы изменить отношение к себе. На Западе давно сложилось прочное мнение о хозяине Кремля как о мрачном, угрюмом, необщительном и подозрительном человеке, которому чужды забота о ближнем, проявление сочувствия, сопереживания. Он, Сталин, хотел на деле доказать, что ему знаком дух товарищества, что он человек слова, что с ним можно иметь дело.

Не зря при открытии конференции Сталин заявил, что эта братская встреча, несомненно, сулит великие перспективы и что присутствующие здесь должны разумно пользоваться полномочиями, предоставленными им их народами. Эти слова сразу произвели сильное впечатление на Рузвельта и заставили его по-иному взглянуть на советского лидера.

Догадывался ли президент, что его разговоры в отведенных ему помещениях будут прослушиваться? Наверняка догадывался. И он со своими советниками, разумеется, принял ряд эффективных мер, чтобы максимально свести на нет эту выгоду для советской стороны. Знание о том, что они «на прослушке», давало им возможность прямым путем доводить до кремлевских слухачей выгодную для американцев дезинформацию.

Чем кончилась эта игра? Сталин в конце концов сумел убедить Рузвельта, что он, лидер Советской России, предложивший американскому коллеге кров в опасном для жизни Тегеране, не только радушный хозяин, но и доступный человек, несмотря на его кремлевскую манеру рубить сплеча. Рузвельт, судя по всему, пришел к выводу: когда Советский Союз убедится, что его законные претензии, например, право доступа к незамерзающим портам, будут полностью признаны, он станет более сговорчивым и с ним можно будет сотрудничать в послевоенном мире. России можно и нужно пойти навстречу, и Сталин оценит это, так считал американский президент.