Читать «Иномерники» онлайн - страница 24

Это отвлекало от необходимости ориентироваться. А еще Янеку почему-то здорово мешало… присутствие орудий на их машине, тем более что дьявольское единство металла, механики, электроники, их общей пси-энергии, чудовищной и малопонятной, постоянно находилось на грани удерживания. И все это к тому же транслировалось Вересаеву и на стоящую за ним еще большую массу электронных машин и приборов, а за ними – в сознание и других людей. Это присутствие Вересаева, которого он чувствовал не совсем так, как остальных ребят – телом и даже, возможно, душой, – представлялось сейчас ненормальным, неправильным.

«Ян, ты ничего не видишь», – это был не вопрос, это была констатация. Командиру, да и остальным, это не нравилось. А Янек ничего не мог поделать. Он отчетливо посигналил Чолгану, чтобы тот не гнал так, что это не позволяет ему справиться с ориентированием, но – куда там! Чолган все почувствовал, но в ответ только прибавил ходу.

Он был в эйфории, в таком состоянии счастья и полноты собственного бытия, что на просьбы Янека реагировать не собирался. К тому же от него стала заряжаться этим ощущением превосходства над остальными и Виноградова. Она иногда выступала в их четырехчеловеческом едином сообществе чем-то вроде погонялы, наездника, который острой палочкой тычет их, пробуждая силы, о которых до такого вот посыла и догадаться было трудновато. И всю эту массу человеческой изобретательности и решимости, и даже часть от применения каких-то древних, очень сложных и едва ли не магических талантов – все это пытался хоть как-то удерживать Блез, командир… Ему в какой-то момент тоже стало невмоготу, он пригасил силу Чолгана, скорость стала падать, в сознании Наташи возникло сожаление, что гонка заканчивается.

А Янек все еще чувствовал башню, он даже понимал, как от всего происходящего с ними у Вересаева стало отчего-то кисло во рту, будто от испуга или от куска слишком сдобренного хитрыми восточными специями мяса. Зато стало чуть легче понимать, как следует распределять внимание – шире и вдаль, еще шире, чтобы дотянуться хоть до чего-нибудь, кроме этой мутной пустоты… И вдруг связь с техподдержкой закончилась, со звонким ударом, будто кто-то щелкнул пальцем в микрофон, настроенный до предела звуковой чувствительности. Щелчок этот заставил даже остальных дрогнуть, как от физического удара по ушам. А вот он – диффузор, исследователь и, как почему-то однажды высказался все тот же Вересаев, неоантроп – ничуть не почувствовал болезненности удара, он даже стал сильнее после него. И еще он только сейчас стал замечать, что тоже все глубже погружается в вязкое облако счастья. И как оказалось, у него тоже недоставало сопротивляемости с этим ощущением бороться.