Читать «Вирусы не отстирываются» онлайн - страница 61
Кир Булычев
Ложкин уже сам забыл о сладком моменте единения с кассиршей. Он думал трезво и холодно… На автобусной остановке стояла толпа. Ложкин держал стрелку в нейтральном положении. Он был спокоен, как космонавт перед взлетом в космос. Сейчас должна была подтвердиться его теория. Тогда он окажется самым умным ученым нашей планеты, куда умнее Минца.
Склоняясь набок, подошел перегруженный автобус: желавшие вылезти на этой остановке нажимали на правый бок.
Ложкин встал на изготовку. Автобус затормозил. Люди посыпались из него.
Ложкин перевел стрелку далеко назад и направился к двери автобуса.
Как он и ожидал, все шарахались от него, охваченные нелюбовью к старику.
— Разлюбите Ложкина! — повторял старик, подходя к дверям.
К этому времени народ уже повыскакивал наружу и, стараясь не приближаться к Ложкину, кинулся врассыпную.
Ложкин спокойно ступил в полупустой автобус. Оставшиеся в нем пассажиры ринулись в переднюю дверь. Но не успели, потому что водитель, почувствовав затылком что-то очень неприятное, захлопнул двери, дал газ и помчал машину по улице.
Ложкин спокойно стоял в одиночестве, поглядывая в окна, стараясь понять, где проезжает автобус. И когда увидел родную улицу, перевел стрелку в нейтральное положение. Водитель затормозил и открыл дверь. Ложкин вышел из автобуса и пошел домой.
Когда Ложкин проходил мимо двери Минца, тот услышал, высунул лысую голову и спросил:
— Как дела? Любит ли вас народ?
— Мне не нужна любовь, — ответил Ложкин и перевел стрелку назад так решительно, что Минц от отвращения к старику захлопнул дверь и запер ее на ключ.
Из коридора донесся удовлетворенный дьявольский смех Ложкина.
С тех пор Ложкин с часами не расстается. Никто его не любит, но всюду его пропускают без очереди.
Ретрогенетика
Славный майский день завершился небольшой образцово-показательной грозой с несколькими яркими молниями, жестяным нестрашным громом, пятиминутным ливнем и приятной свежестью в воздухе, напоенном запахом сирени. Районный центр Великий Гусляр нежился в этой свежести и запахах.
Пенсионер Николай Ложкин вышел на курчавый от молодой зелени, чистый и даже кокетливый по весне двор с большой книгой в руках. По двору гулял плотный лысый мужчина — профессор Лев Христофорович Минц, который приехал в тихий Гусляр для поправки здоровья, подорванного напряженной научной деятельностью.
Николай Ложкин любил побеседовать с профессором на умственные темы, даже порой поспорить, так как сам считал себя знатоком природы.
— Чем увлекаетесь? — спросил профессор. — Что за книгу вы так любовно прижимаете к груди?
— Увлекся антропологией, — сказал Ложкин. — Интересуюсь проблемой происхождения человека от обезьяны.
— Ну и как, что-нибудь новенькое?
— Боюсь, что наука в тупике, — пожаловался Ложкин. — Сколько всего откопали, а до главного не докопались: как, где и когда обезьяна превратилась в человека.
— Да, момент этот уловить трудно, — согласился Лев Христофорович. — Может быть, его и не было?