Читать «Ната» онлайн - страница 22

Раздумавшись, Борис Борисыч совершенно не заметил, как доехал до своего прииска, который показался ему сегодня настоящим медвежьим углом: глухо, неприятно, уныло было все кругом, — настоящий медвежий угол, и он, приподнявшись в стременах, невольно посмотрел через болото в ту сторону, где синели Талые Ключи. Туча прошла боком, пахнуло свежим ветерком, и синевшая даль рисовалась в каком-то радужном сиянии.

VIII

Осенняя ночь была темна, хоть глаз выколи, — вдобавок сеял назойливый осенний дождь, мелкий, как водяная пыль. Ехать по приисковой дороге в такую пору было чистым безумием, но Бориса Борисыча поддерживали в непременном желании добиться цели три обстоятельства: во-первых, он сам знал эту дорогу, как свои пять пальцев; во-вторых, этот пьяный Зуев приехал же, и, наконец, Ната умирала… Опустив поводья и положившись на своего испытанного коня, Борис Борисыч ехал битых два часа в мертвом молчании, а Агап Терентьич не смел говорить, потому что ему было запрещено врать, как только выехали с Валежного.

Было около часа ночи, когда вдали, как волчий глаз, мигнул красной колебавшейся точкой слабый огонек. Борис Борисыч плохо помнил, как он подъехал к конторе на Незабвенном, как вбежал на крыльцо и очутился наконец у постели умирающей. Ната лежала на куче какого-то очень подозрительного хлама, прикрытого очень сомнительной белизны простыней. В первую минуту Борис Борисыч не узнал ее — так она изменилась: бледное, осунувшееся, постаревшее лицо, глубоко ввалившиеся глаза, высохшие тонкие губы и обострившийся нос делали ее живым покойником. Чувство удручающей жалости сдавило сердце Бориса Борисыча от мысли о неизбежной смерти вот здесь, в полном одиночестве, в глухом лесу, при свете нищенской лампочки. Нельзя ли ее спасти, увезти куда-нибудь?..

— Она спит, — прошептал Агап Терентьич. — Вон как дышит-то…

— Нет, я не сплю… — слабым голосом ответила Ната и с трудом открыла свои округлившиеся, как у смертельно раненной птицы, глаза. — Это ты, Агап!.. А другой?.. Ах, да…

— Вам не нужно говорить теперь… вредно… — ласково заметил Борис Борисыч, усаживаясь у постели больной. — Мы вам здоровья привезли.

Ната протянула исхудавшую горячую руку и бессильно закрыла глаза, точно над ее головой занесен был роковой удар.

— Смерть… да, я умру… — шептала она с закрытыми глазами. — Мне хотелось проститься с вами… виновата…

Горькое и обидное чувство закипело в груди Бориса Борисыча, и он едва сдержал навернувшиеся на глаза слезы: она действительно умирала, а он был бессилен… Вот это лицо когда-то улыбалось ему, он целовал эту горячую, сухую руку… Нет, она не должна умирать!.. Борису Борисычу показалось, что он в чем-то очень виноват перед Натой: может быть, она и умирала из-за него? Ведь он тогда оттолкнул слабые руки, тянувшиеся к нему с таким доверием и немой мольбой о помощи! Конечно, у нее были недостатки, но где тот праведник, который бросил бы в нее первый камень?.. Мысли кружились в голове Бориса Борисыча вихрем, а Ната опять погрузилась в предсмертную дремоту, где действительность тонула в мучительных грезах, как щепка, попавшая в водоворот.