Читать «Воротынцевы» онлайн - страница 12

В Воротыновке встретили его с почестями, подобающими последнему представителю рода и будущему властелину богатейшего имения в губернии.

Прабабка, облекшись в гродетуровое с золотыми разводами платье и в тюрбан с перьями, стала спускаться по лестнице с крутыми каменными ступенями, как только посланный навстречу гостям верховой прискакал сломя голову возвестить, что поезд уже въехал в аллею.

Не успела Марфа Григорьевна вступить на круглое крыльцо с мраморными колоннами, как из запряженной восемью лошадьми кареты, въехавшей во двор, выскочил ее правнук. В щегольском костюме тогдашней моды, в пудреном парике, вышитом бархатном кафтане, со шпагой на боку, в башмаках с золотыми пряжками и шелковых длинных чулках, шестнадцатилетний Воротынцев производил такое прелестное впечатление, что с первой же минуты всем вскружил голову. В то время как он целовал руки у прабабки и внятным, звучным голосом произносил заранее приготовленное высокопарное приветствие, его русский дядька с ментором-французом, остановившись на почтительном расстоянии, в умилении любовались этой интересной сценой.

Особенно торжествовал француз. Без него юноше, вероятно, не пришло бы в голову переодеться в парадный костюм в деревушке верст за шесть от Воротыновки, но наставнику удалось составить себе верное понятие о Марфе Григорьевне из рассказов ее сына и других знавших ее людей, и он настоял на том, чтобы ее встреча с правнуком произошла как можно торжественнее и пышнее.

При первом взгляде на группу, ожидавшую их появления на высоком крыльце, маркиз мог удостовериться в том, что он не ошибся в своем предположении: гродетуровое платье с золотым шитьем прабабки юного Воротынцева так и сверкало в лучах полуденного солнца. И не она одна, а также окружавшее ее приживалки, приживальщики и старшие слуги с Федосьей Ивановной во главе облеклись по этому случаю в костюмы, которые вынимались из сундуков только при таких торжественных случаях, как освящение нового храма, воздвигнутого вместо пришедшей в ветхость маленькой деревянной церкви, а еще раньше — для чествования одного из любимцев императрицы Екатерины, когда, проездом с юга в Петербург, он вспомнил про свою бывшую приятельницу, Марфу Григорьевну Воротынцеву, про услуги, оказанные ему ею в былое время, и соблаговолил сделать крюк верст в двести, чтобы навестить ее. Это случилось лет тридцать тому назад.

И тогда, как и теперь, в большом трехэтажном доме с неделю хлопоты и суета ни на минуту не прекращались. Вынимали из кладовых и подвалов серебро, упакованное в кованые сундуки, фарфор и хрусталь, ковры персидские из запертых шкафов и ящиков. Проветривали парадные комнаты, в которые никто и никогда не входил, выгоняли из темных углов летучих мышей, свивших гнезда в резьбе потолка и колонн, поддерживавших хоры, сметали паутину, снимали чехлы с золоченой, обитой красным штофом мебели, вставляли разбитые стекла в окна. Пол устлали коврами, в люстры и канделябры вставляли восковые свечи и разослали гонцов по всей губернии за покупками и с приглашениями.