Читать «Тайна деторождения: практика и теория» онлайн - страница 21

— Главное, внимательно его слушай, а отчет потом — мне в руки и больше никому. И еще: завтра перед отбытием заскочи к нам в канцелярию забрать нужные бумаги и получить деньги… Агата?

— Да-а? — оторвала я взгляд от окна.

— А теперь давай о деталях. Их немного, но, если возникнут вопросы — задавай сразу же. Потому что в Бередне отвечать за все будешь уже сама.

— Я тебя слушаю, Глеб. Рассказывай.

И какое же это сладкое слово — «свобода». Правда, сомневаюсь, что в моем варианте оно будет пахнуть… морской солью…

Северный ветер носился над просторами надежно сцепленной в льды реки Петли. Взмывал круто вверх вдоль высоких каменных стен и с налету рассеивал густой серый дым из труб за ними. Труб было много. Обещающих путнику непременное тепло и горячую еду. Скромную, но сытную. Надеюсь, в этом плане здесь ничего не изменилось, и моя свобода будет пахнуть именно так: печным дымом и вкусной кашей. Ибо бр-р… подмерзаю. К концу этого бесконечно длинного дня. Потому что до того, как очутиться у ворот островного монастыря Крылатой башни, еще много чего было. Начиная с Куполграда в уже далекой Ладмении. Варвару — под временную опеку родителей. И здесь дитё, как всегда, оказалось на высоте («служба есть служба, но, с тебя за каждый день — по сказке»). Что же касается самих «временных опекунов»… «страшное» слово «Бередня» свое дело сделало. Ну так, не на семь же я туда долгих лет?.. А потом — длинные, в половину Бетана, подвалы и пограничные заставы. Целых четыре на три страны с неизменными сквозняками внутри и постно-бдительными физиономиями дозорников. И на первой же я постигла разницу между простым гражданином Ладмении и гражданином — особым агентом Главной канцелярии — и коридоры короче (хоть с теми же сквозняками в них) и физиономии расцвечиваются интересом. Но, как бы там ни было, до Петли домахнула уже в морозных сумерках двадцать восьмого, выплеснув по дороге две трети своего энергозапаса. Так что, сильно уповаю сейчас на… Там-м-м-м!.. Там-м-м-м!.. Там-м-м-м! Под скрип открывающейся в воротной створке двери.

— Добрый вечер! — перекрикивая колокол, проорала я, перейдя на береднянский. Там-м-м-м! — Агата Вешковская из… — там-м-м-м! — У меня письмо… — там-м-м-м, там-м-м-м! — к Отцу-настоятелю! И я бы хотела… — там-да-дам-м-м-м! Там-да-дам-м-м-м. — … в общем, войти.

Монах с обветренным лицом взмахнул мне руковицей:

— Заходите. Я сейчас… — Там-м-м-м! Там-да-дам-м-м-м! — … все время, потом прямо, по расчищенной… — Там-м-м-м! Там-да-дам-м-м-м!

Вот и поговорили. Под колокольный звон перед вечерней. Хотя я здесь и так неплохо ориентируюсь. А посему, прямо от ворот резво стартанула к теплу и еде.

Ни то, ни другое ничуть не разочаровало. Реализовавшись за одинокой трапезой в протопленной комнатке для гостей. С белеными стенами, высокой кроватью под вязаным покрывалом и непременным иконостасом в «красном» углу. И лишь потом состоялась моя местная «высокая аудиенция». Отец Северин, низенький мужчина с круглым лицом, очень похожий на популярный атрибут открыток к Солнцепутью — «счастливого селянина», был немногословен. Впрочем, он всегда такой — а о чем ему со мной долго общаться? Приют дал, сопровождающего пообещал и на том — большое магическое спасибо. А, уже выйдя под редкие монастырские фонари, я свернула в противоположную от «гостиницы» сторону.