Читать «Игры без чести» онлайн - страница 213

– А то, что тут только кофточки, это просто случайно? И в той кладовке вы же скоро обязательно сделаете ребенку свой угол? Где она тут вообще живет?

– Она сильно болела и сейчас у родителей за городом, – уклончиво объяснила Анжелика.

В этот момент в дверь позвонили, Алена глубоко и сладко вздохнула, занимая позицию у вешалок с одеждой. Пришел Андрей, быстро поцеловал Анжелику в губы, потом, ощерившись, неприятно себя чувствуя в этих стенах, словно борясь с дурнотой, перевел взгляд на Алену. Убедившись, что глаза Анжелики полны слез и незнакомая женщина с горящим взглядом уж слишком вызывающе смотрит, спросил, обнимая жену:

– А это, по ходу, кто?

60

За всей этой канителью Слава неосмотрительно забыл о Любушке, к которой собирался заехать уже почти неделю. Вадик при этом времени даром не терял и, видя, что дело идет к светлому и чистому чувству, решил произвести жесткую и подлую интервенцию и, идеально рассчитав время и место (ночь на снятом сейнере со спальнями и джакузи в честь дня рождения супруги одного блистательного и влиятельного человека), протянул Славе телефон со словами:

– На, скажи ей пару слов.

Слава едва стоял на ногах и не хотел отпускать какую-то малознакомую девушку с азиатскими чертами лица в короткой розовой тунике. Мягко опираясь на его плечо, она улыбалась, и на душе словно рассеивались облака.

– Слава, мы стали участниками какого-то чудовищного недоразумения, – говорил в трубке Любушкин голос.

– Ой, зая, а как твои дела? – бормотал Славка, улыбаясь.

– Я просто хочу, чтобы ты знал, Слава, что ты посеял что-то очень важное у меня в сердце, и я уже никогда не буду такой, какой была до встречи с тобой, знаешь, и я рада, что была на шаг от безумия и что здравый смысл все-таки взял верх.

– Что ты такое говоришь? Я так соскучился по тебе, правда-правда, я всю неделю хотел заехать, но все дела, дела.

– Слава, просто чтобы не было потом никаких недоразумений, мы больше не будем общаться, не звони мне и не приезжай, никому из нас это совершенно не нужно.

Слава мало что понял, но полез драться с Вадиком. Их разнимали радостно и почти любя – в самый разгар веселья, под залпы фейерверков и не очень уверенное улюлюканье (но на пати ведь положено кричать), Славкина рубашка каким-то образом расстегнулась до пупа, волосы разметались по плечам, и, по мнению девушек, он был похож на дрессировщика или на Тарзана. К драке никто не отнесся всерьез, ему дали еще выпить, увели куда-то, потом была спальня, музыка за приоткрытыми иллюминаторами, успокаивающий, эфирный запах речной воды и дремучих зарослей на песчаных островах, свежие мягкие простыни, кружащийся низкий, в зеркалах потолок, незнакомая кровать, и тут, словно фантом, порождение яркого бессвязного хмельного сна, рядом появилось какое-то существо с огромными алыми губами, которые потом отделились от тела и были только они – теплые, слюнявые, распространяющиеся по всему его телу… и костлявый волосатый бес – тут же, если открыть глаза. С зеленоватой кожей в бурных черных завитках, белозубо скалясь, щелкал такой алой алчной пастью, в которой, отливая перламутром, порочно и сладко шевелился мокрый язык. А на улице стояла водная, глухая, с горячей прелью майская ночь, и чуть подрагивала белая занавеска над окном, из которого вполне осязаемой субстанцией стелилась влажная прохлада, пиликали насекомые, слышен был плеск воды и уханье какого-то зверя в дремучем лесу, который смыкался теперь, будто над самой кроватью, обтянутыми человеческой кожей теплыми вздыбленными кореньями терся о Славку, шепча что-то, переворачивал его, беспомощного, катал по кровати. И алая с бирюзой пасть наконец настигла его в самой сердцевине, прошелестев ветром «хап!» – сомкнулась дуплом с ребристой, вкусной, карамельной изнанкой, а рядом были волосатые корни в Вадиковых часах, а ртов, казалось, было несколько, и все они хватали, мяли, чуть покусывая, текли ручьями, искрясь на солнце и легко посасывали… И дальше была какая-то волна, когда его привалило тяжелым, поросшим мхом булыжником, чувство, начинаясь от промежности, стремительно распространилось на верхнюю губу, на затылок и темя, дышалось тяжело, кулаки сжались, чуть постукивая по земле, движение было внутри его, и знакомый голос что-то сопел, успокаивая, кусая за ухо и за шею.