Читать «Обратная сторона» онлайн - страница 96

— Мама, осторожно. Мама, пожалуйста, осторожно, прошу, — беспокоится старшая дочь. — Тебе нельзя сейчас шевелиться, врач запретил, сказал, что…

— Ничего-ничего, мне сейчас все можно. Все…

Елизавета Тимофеевна собирается с духом, замолкает. Видно, что она собирается сказать что-то очень для нее важное. Все молчат. И она нарушает установившуюся тишину:

— Дети, детки мои… послушайте меня, прошу вас. Старайтесь приобретать в миру… носить вот эту одежду… — Она жестом показала в сторону двух монахов. — Теперь я достоверно знаю, что эта одежда есть царская и ангельская. Самая лучшая. Живите в любви и богомыслии, прощайте всех и вам простится… много грехов. А может, и все. Бог к этому меня привел только к концу земной жизни, так сложилось. Не знаю почему. Подумать-то — всего-то ничего, пара каких-нибудь месяцев. Пара месяцев. И я из недовольной жизнью старушки-пенсионерки превратилась в постоянную и счастливую прихожанку Его храма. А, что уж теперь говорить! Прощайте всех… — Елизавета Тимофеевна слабо махнула рукой, и все увидели, что рука ее уже не слушается.

Сначала она предельно внимательно смотрела в потолок, как будто там находился кто-то очень важный, но потом ее ресницы под невидимым грузом начали постепенно тяжелеть. Напоследок она еще раз хотела обвести присутствующих взглядом, но зрачки ей уже не подчинялись. Тогда она просто улыбнулась — и все. Так и замерла.

Все присутствующие долго стояли неподвижно вокруг кровати, боясь шевельнуться и разбудить Елизавету Тимофеевну. Казалось, она вот-вот откроет глаза и улыбнется. Но она больше не шевелилась.

Леша Швабров первым нарушил тишину, он перекрестился три раза и начал громко читать псалтырь о упокоении. К нему вскоре присоединились два рядом стоящих монаха. И вскоре их голоса стали слышны во всей квартире, и даже во дворе. Только теперь все заметили открытую в спальне форточку.

— Все-таки, что ни говори, но смерть у Елизаветы Тимофеевны была легкой. Счастливая она, ох и счастливая, — сказала, повернувшись к выходу, пожилая соседка, а потом еле слышно добавила:

— Да и жизнь тоже у нее была легкой. Как тут не позавидовать. Всю жизнь прожила за широкой мужской спиной, всегда накрашенная, ухоженная. Всегда на виду. Все почести ей, благодарности — нате, пожалуйста! Ученики и родители цветочки носили, да еще и муж дарил. Все внимание ей, все-все. Дети хорошо учились, не гулящие, не пьющие. И внуки в них пошли. Всем бы так — у Бога за пазухой…

Среди присутствующих можно было заметить неряшливого вида мужчину, который неизвестно кем приходился покойнице. Сначала его приняли за бомжа и хотели прогнать, но поскольку что-то интеллигентное и вместе с тем жалостливое проскальзывало в его взгляде, то убогого решили оставить на поминках. Пусть поест.

— Спасибочки вам, ой, спасибочки, — сказал несколько жеманно мужчина и представился всем: — Гриша, просто Гриша без отчества.