Читать «Театр под сакурой» онлайн - страница 22

— И что же, — развёл руками я. — К слову, во всех песнях прославляют не столько моего отца, сколько сам крейсер. Всюду знают «Варяга», но мало кто знает его капитана.

— Но ведь это же несправедливо? — возмутился Накадзо. — Народ должен знать своих героев!

Вот ведь что интересно, этот японец столь решительно возмущается тому, что позабыт подвиг моего отца, сражавшегося именно против его флота. Даже героем его называет — странные они всё же люди, мне их никогда не понять. Но дальнейшие слова особенно поразили меня.

— Я ведь сражался у Чемульпо, — продолжал Накадзо. — Это был мой первый бой. Я служил на крейсере «Нанива» — флагмане эскадры, атаковавшей «Варяг». Мы вели ураганный огонь по «Варягу» и «Корейцу», иногда нам казалось, что они просто скрываются под пологом пламени. Но неизменно они отвечали нам своими снарядами. И что бы там не говорила наша пропаганда, «Варягу» и «Корейцу» удалось повредить нашу «Наниву» и крейсер «Асама» угнали в Йокосуку на ремонт. И команды ваших кораблей сами подорвали канлодку и затопили крейсер, так что это никак нельзя назвать победой нашего флота, что бы сейчас не говорили сторонники Партии флота.

Он вспоминал ту битву с такой теплотой, какую легко понять — ведь их флот победил — однако последние слова никак не вязались с этим тоном. Никому у нас не пришло бы в голову восторгаться разбитым, но не сломленным противником.

— Слушайте, Руднев-кун! — воскликнул Накадзо, прервав самого себя. — У меня есть гитара, настоящая, испанская, купил для театра, думал, пригодится когда-нибудь. Я бредил тогда Сервантесом и историей дона Жуана, но поставить их так и не получилось, а вот гитара осталась. Вы ведь играете на гитаре?

— Да, — кивнул я, — как всякий офицер РККА знаю четыре аккорда, иначе в армии — нельзя.

— Тогда окажите честь, — сказал Накадзо, поднимаясь и снимая со стены гитару, которую я как-то и не заметил среди всех картин и гравюр. — Спойте мне песню про «Варяг», только не ту, немецкую, а вашу — русскую.

— Это которая плещут холодные волны? — уточнил я, беря гитару и быстро принимаясь настраивать её в меру своих невеликих музыкальных способностей.

— Да, да, — кивнул Накадзо, — именно её.

Я взял первые аккорды, проверяя, хорошо ли настроил гитару и запел:

Плещут холодные волны, Бьются о берег морской… Носятся чайки над морем, Крики их полны тоской… Мечутся белые чайки, Что-то встревожило их, — Чу!.. Загремели раскаты Взрывов далеких, глухих.

И тут на меня словно наваждение какое-то нашло. В воздухе послышался сначала едва различимый, а после всё более явственный запах гари, к нему примешивались и иные «ароматы», вроде пороховой вони и угольного дыма. Но были и менее неприятные ощущения, такие как холодный ветер, пахнущий морской солью, и сильная качка.

Там, среди шумного моря, Вьется андреевский стяг, — Бьется с неравною силой Гордый красавец «Варяг». Сбита высокая мачта, Броня пробита на нем. Борется стойко команда С морем, с врагом и огнем.