Читать «Атаман из будущего. Огнем и мечом» онлайн - страница 165

Эпилог

Ах, эта свадьба пела и плясала…

Чигирин, масленица, 1639 год от Р. Х

– Го-о-орько! – тонко и пронзительно, как бы не с переходом в ультразвук, завизжала солидная на вид тетка в парчовом кунтуше, вылупив от старания глаза.

«Видно, атаманская жена или мамаша, простому человеку такая одежка не по карману. Не говоря уж о том, что там этой парчи на попону хватило бы. И чего, спрашивается, так визжать?»

– Горько! – как из пушки выстрелил, коротко рявкнул басом полуторного, если не двойного объема казарлюга, дружбан Срачкороба Микита Пересериднипро. И тут же набулькал в только что опорожненную чарку горилки. Лицо и гладко выбритая голова, кроме оселедца, конечно, у него уже покрылись потом и блестели в ярком свете керосиновых ламп. Синий, с вышивкой кунтуш был расстегнут, но можно было не сомневаться, что «употребить» сегодня он еще очень много успеет.

«Каков поп, таков и приход. Ну и друзяки у него… хм… у меня, впрочем… друг моего друга…»

– Горко! – с заметным акцентом, как на плацу скомандовал, а не призвал целоваться, народный украинский герой шотландского происхождения Максим Кривонос. С совершенно уголовной рожей, свернутым набок носом и острым умным взглядом. Первый в мире генеральский мундир, введенный Хмельницким понятно по чьему совету, сидел на нем как влитой.

– Горко! – уже с другим, но не менее заметным акцентом, поддержал призыв вздорной бабы Рахим Ширин, родственник Срачкороба по материнской линии и весьма влиятельная фигура среди оставшихся в Крыму татар. Горилку пить, чуть ли не в объемах, сравнимых с потреблением воды его лошадью, вероисповедание ему ничуть не мешало.

– Горько! – поднял чашу интриган Богдан.

– Горько-о!!! – раззявил пасть подлый предатель Срачкороб.

– Горько! – заорал еще один предатель, Васюринский.

– Горько! Горько! Горько!

Гости начали хором скандировать, Аркадию даже на миг показалось, что попал на стадион и публика требует «Шайбу!». Но… только на миг. Вокруг был сплошной семнадцатый век, и до появления ледовых дворцов ему дожить явно не судилось.

Он смирился с неизбежным и неловко повернулся к невесте («собственно, после бракосочетания в церкви она вроде бы уже жена?»). Та, зардевшись еще утром, с каждым часом алела все больше и больше («интересно, если она и дальше цветом лица по спектру смещаться будет, в инфракрасную область не выскочит?»). Весьма гармонируя со свадебным алым платьем, белые пришли на Русь позже. В отличие от будто пыльным мешком из-за угла стукнутого жениха, невеста от свадебного пира явственно получала удовольствие, и немалое. Хоть спиртного пила совсем немного.

Обняв девушку рукой за плечико, жених наклонился к потянувшейся навстречу невесте, закрывшей при этом свои невероятно черные глаза («ведьма однозначно»), и впился губами в ее уста. Целоваться толком она не умела, но, чего уж скрывать, и ей, и Аркадию эта процедура приносила немалое удовольствие. Посему дожидаться, пока пирующие на его свадьбе успокоятся, перестанут требовать сладкого и займутся выпивкой-закуской, ему было приятно.