Читать «Каждый твой взгляд» онлайн - страница 106

Он говорил, не сводя глаз с обоев на противоположной стене.

— Я во всем винил себя: не уделял дочке должного внимания — и оправдывал собственное безразличие тем, что спас ее от жизни в приюте. Но нельзя успокаиваться на малом, полумеры никогда не решают проблем. Я отвечал за ребенка и в то же время позволил изуродовать его под самым своим носом, малодушно разрешил превратить в дрожащее, истеричное, визгливое создание.

Сквозь окно в коридор врывалось солнце, и лучи освещали голову виконта, образуя подобие нимба.

— Но ведь с тех пор вы решительно изменились, — вставила Хелена.

Дэвид снова вздохнул и пригладил непослушные кудри. Она с завистью смотрела на ладонь: со времени приезда в Истон-Грейндж ей самой ни разу не довелось притронуться к этим чудесным волосам.

— Не знаю, удастся ли когда-нибудь полностью нейтрализовать нанесенный ущерб. Вы видели, как вела себя Беатрис, и это лишь оттого, что привычный распорядок оказался под угрозой. Трудно представить, что произойдет, если внезапно случится по-настоящему серьезная неприятность! Признаюсь, с ужасом жду того дня, когда сэр Хардшелл закончит жизненный путь, а ведь он невероятно стар.

Даже если Хелена и сомневалась в надежности этого человека в качестве супруга, его отцовская преданность не вызывала вопросов. Любовь к женщине изначально предполагает ожидание награды в виде личного счастья и рая в постели. Но любовь к ребенку бескорыстна и руководствуется лишь одним: желанием помочь. А Гастингс к тому же старался загладить вину и подарить дочке то внимание, которым обделил малышку в первые два года жизни.

Отныне каждое утро Хелена шла по дорожкам парка вслед за Дэвидом и Беатрис, смотрела, как крепко отец и дочь держатся за руки, и с бесконечным интересом слушала их разговоры. Собственно, разговоры сводились главным образом к монологам Дэвида. Он посвящал девочку в лечебные свойства растений, рассказывал истории из жизни некой королевы, известной только им двоим, а порою даже объяснял, за что экономка рассердилась на одну из горничных.

Иными словами, постепенно, подробность за подробностью виконт открывал дочке тот мир, который она не смогла бы постичь инстинктивно, без помощи близкого человека.

Гастингс не ограничивался заботой непосредственно о благополучии девочки, а беспокоился о том времени, когда она повзрослеет и лицом к лицу столкнется со сложностями реального мира. Он старался научить дочку нормальной жизни — во всяком случае, настолько нормальной, насколько позволяли ее многочисленные особенности.

Подобное отношение не могло не тронуть — пожалуй, глубже, чем нарисованные на стенах яркие картинки. И то и другое было порождено любовью: работа души не могла остановиться ни на миг, до тех пор, пока бились два родных сердца.