Читать «Так они жили» онлайн - страница 21

И Марья Анемподистовна довольно грубо схватила девочку за плечо.

— Не троньте меня!.. Вы не смеете!.. Я сама к бабушке пойду, — крикнула со слезами в голосе Женя.

— Ах-ти, грехи-то какие! — проговорила кухарка. — Марья Анемподистовна, чаво же с творогом-то делать? — крикнула она вслед экономке, стремительно летевшей за Женей в дом.

— Я сейчас… Ты припри погреб-то, да и жди… Я сейчас…

Глашка шла за экономкой и Женей и, видимо, была в восторге от того, что случилось.

Из окон кухни и людских изб выглянуло несколько лиц.

В сенях им встретилась Аскитрея и при виде яростного лица экономки и растрепанной Жени остановилась в изумлении и, дернув за рукав Глашу, спросила:

— Что это поделалось?

— И не говори… Экономка барышню к старой барыне ведет… Она на деревню бегала… А там воспа…

— Воспа? Это у Матрены мальчишка-то умер? Зачем барышню-то туда носило? Ну, быть беде!.. Старая барыня страх этих заразов боится… Ну и дела, — с жалостью покачала головой приятельница Жени, а Глаша побежала за ушедшими в комнаты, чтобы хоть в щелочку подслушать, как будут в зале господа ругать барышню.

А в зале происходило следующее: Мария Анемподистовна у самой двери опять поймала Женю за руку и, делая вид, что с ней борется и не хочет допустить убежать, закричала, прежде чем девочка успела открыть рот:

— Простите меня, ваше превосходительство, долго терпела… Ничего до вас не доводила, чтобы не расстраивать, а теперь смолчать не могу: совесть не дозволяет… Не рвись, барышня, не допущу до бабиньки!

— Что такое, — встревоженно спрашивала Александра Николаевна, — что случилось? Женя, в каком ты виде?

— А то случилось, что она у оспенных была… Приказывает туда лимонадов наготовить и пуховики послать!

— Оспенные? Какие оспенные? — с ужасом спрашивала бабушка.

У Александры Николаевны, особы вообще нетрусливого десятка, была одна слабость — она страшно боялась всякой заразы, и ей даже не докладывали, если кто заболевал оспой или корью. Понятно, с каким ужасом она услыхала, что ее внучка была у больных оспою.

— Да-с, на Пантюхине оспа ходит, у Матрены Сидоровой мальчонка умер, и она сама залежала… И барышня к ней бегала.

— Да как же ты смела? К заразным!.. Ты уморить нас хочешь! Брата и сестру…

— Я их до барчука не допустила, — нагло врала экономка. — Не пущу, говорю, как угодно…

Женя совсем растерялась. Она смотрела с изумлением на волновавшуюся бабушку и с презрением на лгунью экономку.

— Уведите ее сейчас, скверную девчонку, в баню. Мыть ее сейчас… А волосы… Волосы лучше остричь… А, какова девочка? Чуяло мое сердце, что она беды наделает. Да как ты смела в деревню уйти?

— Бабушка, да она одна… Ей пить подать некому… Мухи там… Нищета какая, — со слезами наконец заговорила Женя.

Последние слова только подлили масла в огонь. Александра Николаевна везде говорила, что в ее вотчине нищих нет, и вдруг такое обвинение со стороны родной внучки.

— Нищета? Ах ты, мерзкая девчонка! Уведите ее сейчас с глаз моих долой!.. Еще всех заразит… Да и лгать смеет! В баню, сейчас в баню, а платье сжечь… Или отдать там кому. Локоны эти снять. Коли она простоволосая по деревенским избам бегает, так нечего локоны завивать.