Читать «Бархат и опилки, или Товарищ ребёнок и буквы» онлайн - страница 9

— Вы что же, сюда пьянствовать явились? Ты, Феликс, не можешь даже посмотреть, кого нанимаешь ухаживать за своим единственным ребёнком! Но я-то работаю среди женщин, меня так легко не проведёшь!

Анна Суси и не собиралась никого проводить, она не произнесла ни слова, только прикрыла глаза кухонным полотенцем, которое как раз держала в руке, и отвернулась к окну.

Не помогло ни мнение таты, что, может, бутылку Анна припрятала, чтобы сделать компресс, ни тихое бормотание самой Анны о натянутых нервах и о том, что она тихо помянула застреленного русскими её жениха, который был в лесу на лесозаготовках, а его приняли за «лесного брата», — тётя Анне сунула бутылку в руки Анны Суси и велела ей сразу собирать свои манатки и выматываться. И вскоре, когда «воздух уже был чист», как выразилась тётя Анне, тата получил от неё нагоняй за то, что выдал пьянице зарплату за неделю вперёд.

Мне эту няню Анну было немного жалко, но подружиться с нею я не успела, поэтому не имела ничего против, что мы с татой опять останемся вдвоём: мне казалось, что дом ждёт маму и она может вернуться в любую минуту.

Однажды я решила, что мама вернётся вечером, когда я успею раздеться и забраться под одеяло, прежде чем тата придёт посмотреть, как мои дела. Я аккуратно сложила штанишки и положила на стул, а сандалики поставила точно один рядом с другим на лежавшую возле кровати барсучью шкуру. Так что когда тата вошёл в спальню, ладошки были у меня под правой щекой, как у детей на картинке в книжке, а глаза плотно закрыты. Тата и решил, что я уже заснула, и я увидела, чуть-чуть приоткрыв глаза, как он на цыпочках прокрался к двери, даже не погладив меня по голове.

Но прежде чем он успел выйти из комнаты, я вскочила, села на постели и крикнула во все горло:

— Сегодня ночью мама вернётся домой, агааа!

Тата так испугался, аж вздрогнул и остановился в дверях, опершись о косяк.

— Ух! Это что за фокус! Хочешь, чтобы у меня случился разрыв сердца?

— Не хочу, — призналась я честно. — Но мама сказала, и ты сам говорил, что если я буду хорошим ребёнком, она сразу вернётся! А ты видел, как аккуратно стоят мои сандалики, как у тебя на военной службе, верно ведь? Если мама, например, пролетит сейчас над нашим домом и заглянет в бинокль к нам в окно, она сразу поймёт, что — ого! — какой я хороший ребёнок. Тогда она скажет этим русским парням, что пусть ищут себе другую маму, а она спустится на парашюте прямо к нам во двор. И из парашютного шёлка можно будет потом сшить красивые блузки, Хельви Петофри сама сказала!

Хорошо, что тата не был злопамятным. Правда, таких весёлых шуточек, как тогда, когда мама была ещё дома, он теперь больше не отпускал, но когда я точно изложила ему свои планы и мысли, лицо его немного повеселело, и мне ничуть не попало.

— Ладно, дочка — сказал тата. — Тогда сошьём тебе блузку из парашютного шёлка.

— Пионерскую блузку, мне хочется… и… шапку-шлем… как у лётчиков…

Такая шапка — давняя моя мечта. У многих детей уже есть такие шапки-шлемы, сшитые из пальтовой ткани, округлые наверху с ушами, застегивающимися под подбородком. Даже мой дружок Юри вернулся из недавней поездки в город в такой шапке из серого материала «в ёлочку», или «рыбьи хвостики». Шапку сшила его мама из старого пальто — в нынешнее время хорошей английской шерстяной материи ведь не достанешь, как объяснил Юри — серьезно и обстоятельно. «Ведь теперь воспаление среднего уха можно заработать очень легко, — рассуждал мой дружок, пока я пробовала примерить его славную шапку. — И уховёртки всё время повсюду лезут». Для меня было новостью, что кроме обычных двух ушей у человека где-то — явно внутри головы — есть ещё и среднее ухо. Но бабушка всегда говорила, что человеку в нутро не заглянешь. Значит, где-то под волосами, внутри головы, у меня тоже затаилось среднее ухо.