Читать «Сумерки в полдень» онлайн - страница 6

— Ну а ты, Катя? Ты?

Девушка беспомощно опустила руки.

— Что я?

— Ты со мной? Ты будешь со мной? Ты пойдешь со мной?

— Куда я пойду с тобой? Ну куда? Ты же уезжаешь…

— Я вернусь…

— Когда ты вернешься?

— Скоро! Как только войду в курс дела и устроюсь в Лондоне, Щавелев обещал мне дать возможность приехать в Москву, может быть, месяцев через шесть.

— Через шесть месяцев! — воскликнула она с горечью. — И это ты называешь скоро?

— Обстановка сейчас сложная и напряженная, — повторил Антон слова Щавелева. — И раньше вырваться, наверно, не удастся.

— Шесть месяцев! Шесть месяцев!

— Я вернусь, вернусь за тобой, Катя. Ты только жди меня.

— Я давно тебя жду.

— Ну подожди еще немного, — шепотом попросил он, отступая спиной поближе к входу в вагон: проводник торопил пассажиров, требуя занять места. — Еще немного.

— Я буду ждать, — также шепотом пообещала Катя, двигаясь вслед за Антоном. — Буду ждать…

Резко дернувшись, поезд тронулся, заставив Антона недовольно оглянуться: ему опять помешали сказать Кате то самое важное и нужное, что он давно хотел сказать, но так и не смог. Он схватил ее за плечи и быстро поцеловал, подумав, как всегда: «Потом скажу…» Двинувшись к вагону, он встретился взглядом с Еленой, все еще стоявшей в тамбуре: она насмешливо улыбалась. Антон вскочил на подножку и, держась за поручни, наклонился вперед, стараясь не упускать из виду Катю — она отодвигалась вместе с платформой, вместе с людьми, продолжавшими прощально махать шляпами, платочками, руками. Повернув голову, он увидел совсем рядом красивое лицо Елены, она смотрела на пылающий закат, золотисто-каштановые волосы развевались от порыва ветра. Антону показалось, что он где-то уже видел это лицо, но не успел вспомнить где — женщина вошла в вагон.

Он вернулся в купе, закрыл дверь и опустился на диван, покрытый холщовым чехлом. За окном длинные складские помещения — пакгаузы сменялись заборами, заборы — пустырями, заваленными мусором, а пустыри — огородами. Прогремев по мосту через Москву-реку, поезд помчался прямо на закат. На фоне яркого неба четко вырисовывались гребни крыш с низкими трубами, верхушки высоких деревьев и темная щетина дальнего леса. Дачные поселки, как бы летевшие навстречу поезду, погружались во тьму, тьма накапливалась в чаще садов и рощиц, тянувшихся вдоль дороги. Первые огоньки в окошках дач были ярки и коротки, как вспышки выстрелов.

Изредка с грохотом проносились встречные электрички. Щедро освещенные, переполненные людьми с охапками цветов, они мчались к Москве, заставляя Антона каждый раз мысленно возвращаться с ними к недавно покинутому вокзалу. Незримо он шел рядом с Катей, провожая ее домой. Они снова брели по улицам, которые хорошо знали, потому что ходили по ним и днем, и вечером, и ночью, направляясь к Арбату, а затем шли до переулка, где жили Дубравины, останавливались на углу под большими часами. Тут они назначали свидания. «Буду ждать тебя под часами», — говорил он Кате по телефону, и она соглашалась: «Хорошо, под часами». Сколько томительных минут провел он под этими часами, ожидая ее появления из глубины переулка! И прощались они тоже под часами. Изредка он провожал Катю домой и заходил к Дубравиным. Юлия Викторовна считала «неприличным», когда молодые люди избегают показываться на глаза родителям, и ему приходилось считаться с этим. Антон не стеснялся Георгия Матвеевича, но почти панически боялся Катиной мачехи. Критически осмотрев его, Юлия Викторовна всегда находила какой-нибудь изъян в его одежде и замечала с брезгливым упреком: «У вас опять узелок галстука на боку, Антон Васильич», или: «Вы, наверно, целыми неделями не меняете свои воротнички, Антон Васильич». Либо язвительно спрашивала: «А вы знаете, что такое утюг, Антон Васильич? Знаете? Ну слава богу!» И, вздыхая, советовала: «Заставляйте свою хозяйку пользоваться им хотя бы изредка. Не забывайте, что вы вращаетесь в интеллигентном обществе».