Читать «Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия» онлайн - страница 13

Каста волхвов (возможно, это слово одного корня с «волшбой») – феномен не славянский, он восходит к северным религиям шаманского типа. Однако по мере ассимилирования финских племен и частичного восприятия их обычаев у русославян появились и собственные волхвы. Эти люди обладали знанием астрономии, знахарства, ветеринарии, а некоторые, вероятно, владели искусством гипноза. В «Повести временных лет» рассказывается, как во время голода на Белозерье в 1071 году волхвы, мутя народ, на глазах у всех извлекали из воздуха «жито, либо рыбу, либо белку». Хотя авторы летописи, христианские монахи, относятся к языческим жрецам с явной враждебностью, сквозь вроде бы разоблачительные рассказы о происках волхвов проскальзывает почтение к их силе и мудрости.

Например, описано, как в 1024 году волхвы подняли в Суздале народное восстание против бояр, которые во время голода прятали продовольствие. Волхвы отправили караван за хлебом к соседним булгарам и тем самым спасли людей от вымирания. Князь Ярослав, вопреки своему прозванию «Мудрый», не одобрил этой разумной меры, сказав: «Бог посылает голод, мор, засуху или иную казнь за грехи, и не человекам судить о том».

Про князя полоцкого Всеслава Брячиславича по прозвищу Чародей (1029–1101) летописец сообщает как о чем-то общеизвестном, что мать родила его «ото волхования». На голове у новорожденного осталось «язвено» (очевидно, кусочек плаценты), и волхвы сказали княгине: «Это язвено навяжи на него, пусть носит его до смерти». Далее монах простодушно присовокупляет: «И носит его на себе Всеслав до сего дня; оттого и немилостив на кровопролитие».

В другом месте «Повести» есть любопытный пассаж о беседе боярина с волхвом, которая позволяет нам заглянуть в космогонию этой давно исчезнувшей системы верований. О сотворении человека и соотношении плотного мира с бесплотным волхв говорит: «Бог мылся в бане и вспотел, отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю. И заспорил сатана с Богом, кому из нее сотворить человека. И сотворил дьявол человека, а Бог душу в него вложил. Вот почему, если умрет человек, – в землю идет тело, а душа к Богу».

Влияние волхвов сохранялось в народе еще много веков после крещения Руси. Известно, что даже в XVII веке, в царствование Алексея Михайловича, издавались указы, запрещавшие православным слушать волхвов и вступать с ними в какой-либо контакт.

Дальнейшая судьба «древнего и многочисленного народа, занимавшего великое пространство» (так аттестует финно-угров Карамзин), поражает своей многоцветностью. Казалось бы, между современными эстонцами, хантами и мадьярами нет совсем ничего общего – ни в культуре, ни даже во внешности. Однако же всё это разветвления одного языка, который оказался более живучим, чем цвет волос, форма черепа, разрез глаз и прочие антропологические черты. Вступая в контакт с инородным населением, финно-угры быстро его ассимилировали или ассимилировались сами. В типе лица, который сегодня считается типично русским (в отличие, скажем, от типично украинского), много изначально финских характеристик: скуластость, курносость, некоторая «размытость» линий. В генетическом коде великорусского этноса финская составляющая не менее сильна, чем славянская. И чем севернее губерния, тем меньше этот хромосомный зазор (между коренными нижегородцами и мордовцами, например, он составляет всего 2–3 условных единицы), что дает основание некоторым полемически настроенным исследователям даже называть русских «русскоязычными финнами».