Читать «Сталинград. Десантники стоят насмерть» онлайн - страница 28

Ермаков и Погода сидели съежившись. Стало еще страшнее, продолжали движение бронетранспортеры, перебежками приближалась пехота, а недобитый танк огрызался в нашу сторону огнем, как по мишеням на полигоне. От большого отчаяния я схватил ПТРД (противотанковое ружье Дегтярева) и выстрелил. Отдача едва не вышибла его из рук, куда улетела пуля, не знаю. Мое вмешательство отрезвило Ермакова, он отпихнул меня и открыл огонь. Рыжий помощник подавал патроны.

Мы не смогли пробить лобовую броню Т-3 с двухсот метров, но усилилась стрельба других противотанковых ружей. Кто-то угодил в борт, машина задымила. Из люков выскакивал экипаж. Остановились бронетранспортеры, немецкая пехота залегла. Я передергивал затвор карабина и выпускал пулю за пулей, забыв о раненой руке. Ожила одна из пушек позади нас и подбила бронетранспортер. У немцев оставалось два выхода: или немедленно продолжать атаку, или отступать. Сверху мы хорошо видели лежавших, пули находили цель. Бронетранспортеры, взяв подбитую машину на буксир, пятились задним ходом.

Ермаков, потный от жары и напряжения, стрелял, выкрикивая каждый раз: «Есть!» Самое главное, мы преодолели растерянность и страх перед немецкой броней. А что еще оставалось делать? Тогда еще не вышел знаменитый приказ «Ни шагу назад!», однако всех предупредили: за отступление будут расстреливать без суда. Немецкая пехота отходила организованно, но поторапливалась.

Хорошее прикрытие фрицам обеспечивали пулеметчики. Они отступали последними, сбивая нам прицел непрерывным огнем. Новые ленты заряжали быстро, на ходу, но, когда один из расчетов взялся менять раскаленный ствол, его взяли в оборот. Первый номер, получив ранение, куда-то уполз, второй заметался и, угодив под пули, остался лежать возле разбросанных деталей пулемета.

Я опустошил подсумок и брал патроны из запасов Вани Погоды. Вид отступающего врага действовал опьяняюще. Это не стрельба из засады по грузовикам немецких связистов. Мы столкнулись со штурмовым отрядом и одержали победу. Сколько уничтожили фрицев — неизвестно. Большинство убитых они успевали забрасывать в коробки бронетранспортеров, несколько тел лежали на траве. Танк, подымив, застыл у подножия высоты.

Позже спустились глянуть на него. Обошли вокруг, ковырнули вмятины на броне. Пули наших ПТР оставляли ямки глубиной сантиметр. Пришли командиры, приказали нам шагать на место и тоже осмотрели танк. Боль в руке усилилась. Кравченко и Захар Леонтьевич осмотрели рану.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил лейтенант.

Ему ответил дядя Захар:

— Хреново он себя чувствует. Вон, испариной весь покрылся, надо в санчасть.

Вместе с другими ранеными меня отправили в дивизионный санбат. Брел, держась за телегу, губы пересохли, тело сотрясала дрожь. Возбуждение уступило место слабости. Ездовой, оглядев меня, произнес:

— Скапустился парень. Ну-ка лезь на повозку.

Я взобрался и лег на солому. На колдобинах сильно трясло, боль отдавалась во всем теле, шевелиться не хотелось. Лежал, не в состоянии сглотнуть, горло пересохло. Попросил воды, никто не ответил, тогда я закрыл глаза. Стало еще хуже, в мозгу плясали вспышки, подступала тошнота. Земля переворачивалась вверх ногами, а небо уползало вниз.