Читать «Петербургская повесть» онлайн - страница 2

Несмотря на жестокий мороз, молодые люди то и дело высовывались из кибитки, становились на цыпочки, чтобы лучше разглядеть приближающийся город. В результате Гоголь простудился, схватил насморк и, что самое обидное, отморозил нос.

Дальше началась настоящая фантасмагория. Будто кто-то злобный в насмешку открыл ящик Пандоры — и из него посыпались неудачи и разочарования.

Начать с того, что Николай Гоголь ехал в столицу с твердым намерением поступить на государственную службу.

Нет, он не собирался заделаться жалким чиновником, этакой чернильной душой вроде тех «существователей», на которых насмотрелся в Нежине. У него были иные планы. Недаром, собираясь в Петербург, прощаясь с соседкой Софьей Васильевной Капнист, дочерью известного писателя, Гоголь сказал:

— Прощайте, Софья Васильевна! Вы, конечно, или ничего обо мне не услышите, или услышите что-нибудь весьма хорошее.

В глубине души он надеялся на последнее.

Еще будучи мальчиком, Никоша Гоголь мечтал совершить что-нибудь выдающееся, что-то хорошее и важное для блага человечества. Самолюбивый и скрытный, он таил это про себя — боялся насмешек. Но от мечты не отступился.

В последних классах гимназии, слушая лекции профессора Белоусова, студент Гоголь-Яновский все больше интереса проявлял к юстиции. Что может быть благороднее борьбы с неправосудием… «Я перебирал в уме все состояния, все должности в государстве и остановился на одном. На юстиции. — Я видел, что здесь работы будет более всего, что здесь только я могу быть благодеянием, здесь только буду истинно полезен для человечества».

С такими мыслями и намерениями ехал Гоголь в Петербург.

На Дворцовой площади. Зима. Гравюра Л. Тюмлинга. 1830-е годы.

Беспокоясь о сыне, заботливая Мария Ивановна попросила своего свойственника Дмитрия Прокофьевича Трощинского, жившего по соседству, отписать кому-нибудь из влиятельных особ в Петербурге и рекомендовать Никошу.

Дмитрий Прокофьевич — министр в отставке, человек известный, важный, просьбу выполнил. И хотя Гоголь считал, что обойдется без покровителей, ему было строго-настрого наказано тотчас же по прибытии в столицу явиться к генерал-лейтенанту Логгину Ивановичу Голенищеву-Кутузову. А о дальнейшем, мол, можно не тревожиться. Все сделается само собой.

Так располагала Мария Ивановна. Она не сомневалась, что Никоша с его талантами быстро пойдет в гору. Пример перед глазами — Дмитрий Прокофьевич. И он начинал бедным дворянчиком, а ныне — вельможа. Еще при Екатерине вышел он в статс-секретари. Шутка сказать — сделался секретарем при особе самой государыни! При Павле был он сенатором. При Александре — министром Уделов и членом Государственного совета.

Мария Ивановна в мечтах тоже видела Никошу министром. Только бы слушался, только бы не умничал.

На первых порах Гоголь послушался. Приехав в Петербург, отправился с письмом Трощинского к Голенищеву-Кутузову. Но оказалось, что тот опасно болен и, само собой разумеется, посодействовать не может.

Потолковав кое с кем и расспросив про вакансии, молодой провинциал не замедлил убедиться, что не он один приехал попытать счастья в столице, что подобных ему хоть пруд пруди и что определиться к месту, даже самому маловажному, дело долгое и хлопотное.