Читать «Последний блюз ночных» онлайн - страница 34

— Пока.

— Я пойду?

— Иди.

— Как-нибудь встретимся?

— Зачем?

— Ну, — теряюсь я, — Фиолент показать.

— Ах это… ты служи, Кирилл, — неопределённо говорит она, суёт мне пакет с остатком торта и открывает дверь.

Выхожу, испытывая двоякое ощущение, вроде страстно хочу остаться, в тоже время, вздыхаю с облегчением.

Первым делом иду к своим кирпичам. Ба! В удивлении присаживаюсь, у забора стоят ровные кубы из кирпича, распределены даже по оттенкам. Полковник сдержал слово. Скоро должен прийти прапорщик Бондар, а вот и он, лёгок на помине — грузно шествует со старшим сержантом Селеховым. Бегу, хватаю пару кирпичей и, когда они показываются, с кряхтением закладываю их на прежние места. Немая сцена, челюсти у товарищей с грохотом вываливаются из пазов, глаза выкатываются, едва не падают вниз.

Стряхиваю несуществующую пыль, строевым шагом луплю к прапорщику, докладываю:- Товарищ прапорщик, ваше приказание выполнено, рядовой Стре… Панкратьев…

— М-да, — жуёт губы прапорщик Бондар, — многое на своём веку видел. Что скажешь, Селехов?

— Поощрить надо бойца, — старший сержант удивлённо водит глазами. На фоне этих кирпичей, даже его многочисленные значки на гимнастёрке, бледнеют.

— Хорошо, я согласен на индивидуальные тренировки, — гудит прапорщик Бондар.

— На полчаса раньше до подъёма можно вставать? — наглею я.

Прапорщик окидывает взглядом незыблемо стоящие кубы из кирпича, неожиданно вздыхает:- Добро, на полчаса можно, но чтоб на завтрак не опаздывал.

Мне страшно не нравится по утрам слышать: «Рота подъём!!!» Затем толчея, суета, пихая друг друга, лихорадочно одеваются, бегут строиться. И, не дай бог, кто опоздает в строй! Звучит команда: «Рота отбой!!!» Затем, снова: «Рота подъём!!!» И так до десяти раз — сержанты развлекаются.

Старший сержант кривится, но оспаривать решение старшины роты не смеет, это чревато последствиями. Рассказывали, как один дембель, как это говорят, «положил на всё», посчитал себя гражданским человеком. Не спеша прогуливается, гимнастёрка расстегнута, ремень болтается, чуть ли, не до колен, лущит семечки прямо на выходе из казармы. Прапорщик Бондар остановился подле него, долго смотрит в наглое лицо, затем берёт двумя пальцами толстый изгиб воротника и напрочь разрывает его пополам, даже дым пошёл! Надо обладать чудовищной силой, чтоб так сделать. Дембель это оценил, весь день приводил себя в порядок, сшивал воротник и до самого увольнения в запас, шарахался от большого и доброго прапорщика Бондара.

В роте всё как прежде, дневальные ползают на четвереньках, натирают и без того сияющие полы, на турнике ефрейтор Матвеев крутит «Солнышко», старослужащие собрались кучкой, разбирают посылку, пришедшую молодому бойцу. Тот стоит рядом, терпеливо ждёт, когда они что-нибудь ему дадут из его вещей. Рядовой Ли промчался с половой тряпкой. Не понимаю его. Все правдами и неправдами, пытаются увильнуть от работ, а он всегда: «Есть, товарищ сержант! Разрешите выполнять!» И… шуррр, бежит исполнять. Я с ним общаюсь, но не очень — что-то не верится, что он обладатель чёрного пояса по каратэ.