Читать «В «игру» вступает дублер» онлайн - страница 11

Вот там, у Петровича, они и расстались. Валентин не раз вспоминал эти последние мгновения, когда Зигфрид, вдруг став необыкновенно серьёзным, крепко сжал его руку и проникновенно сказал:

– До встречи, брат!

В положенный день и час вылетел бомбардировщик. Увидев зелёную ракету, лётчик сбросил груз и благополучно вернулся. А потом в разведгруппе напрасно ждали радиосообщения. Зигфрид не вышел на связь ни во вторник, ни в среду, ни в четверг. Не было вестей и от Морозова. Да и как им быть, если он не знает ни Анны, ни пароля к ней? Да-а-а, тут они перестарались с конспирацией.

Решено было переправить через линию фронта за информацией о разведчиках Колю Чернова – кроме Игнатова, только он один знал о явке номер два и был знаком с Петровичем. Но в ту ночь оборона у немцев была настолько плотной, что не сумели найти «окошко». Несколько часов длился артиллерийский и пулемётный огонь на большом протяжении. Пришлось вернуться, так как риск в данном случае не был оправдан.

Игнатов стянул мокрые сапоги и, укрывшись шинелью, прилёг на диване, специально поставленном в этом кабинете, чтобы оперативники, возвращаясь с заданий, могли отдохнуть. Думал, что уснёт сразу, – так устал. Но сон не шёл, не давали мысли о Зигфриде. По пути в кабинет он зашёл к радисту, поинтересовался, нет ли от него вестей. Нет. Эфир молчал.

Майор услышал в коридоре голоса. Ему показалось, что он узнал голос Виталия Ивановича, который у кого-то спрашивал о нём. Валентин вскочил и стал с трудом натягивать сырые сапоги. Едва управился, как в кабинет вошёл генерал. Он старался соблюдать субординацию, но если сам пришёл к сотруднику, значит, произошло нечто чрезвычайное.

Игнатов быстро одёрнул гимнастёрку и хотел доложиться генералу по всей форме, но Панов остановил его жестом. В глазах Виталия Ивановича суетились быстрые искорки. Генерал достал из кармана кителя аккуратно сложенную бумагу, положил на стол перед майором:

– Читайте.

Бумага имела гриф «Совершенно секретно». Это был радиоперехват немецкой телеграммы в Берлин о ночном налёте советской авиации на штаб-квартиру фон Клейста. В ней сообщалось о том, что штаб командующего цел, а советские агенты-диверсанты обезврежены. Эти слова были подчёркнуты. Видимо, на всех, кто успел прочитать текст радиоперехвата, они производили наиболее сильное впечатление.

Удручающе подействовали эти слова и на Игнатова. Пытаясь осмыслить это сообщение, он молчал и ожидал, что скажет генерал, понимая, что след карандаша на бумаге – это его пометка. Вероятно, у Виталия Ивановича есть и готовое решение.

– Что скажешь? – генерал неожиданно обратился к Игнатову на «ты», и Валентин понял, до какой степени он взволнован, понял также, что Панов ждёт от него дельного совета, полностью доверяя ему в такой сложной ситуации.

Да, есть от чего взволноваться: а вдруг и впрямь провал в самом начале операции по внедрению наших разведчиков в немецком тылу? Ведь молчит не только Зигфрид. Из-за отсутствия связи неизвестна судьба Морозова. Неладно складываются дела… Но что-то в радиоперехвате удивило Игнатова. Майор перечитал ещё раз.

– Не тот язык, – как бы подводя итог своим сомнениям, сказал он.

Панов задумчиво повертел в руках радиоперехват, и было непонятно, придал ли он значение словам Игнатова. В кабинет вошли подполковник Кондратьев и капитан Рыжов из особого отдела. Как видно, генерал пригласил и их на совет. Передавая им бумагу, Панов предложил поломать над ней голову и вышел. Игнатов догадался: пошёл на специальный пункт связи, чтобы переговорить с кем-то из центра.

Спорить начали сразу же, как только закрылась дверь за Пановым. Особенно горячился Кондратьев. Он напомнил, что не был сторонником акции с бомбёжкой. Как только узнал об этом, сразу же и возразил, а предлагал пристрелить фон Клейста из-за угла. Это мог бы сделать любой из них, чтобы не вовлекать в опасное дело Зигфрида, для которого самое важное – уцелеть и прижиться в немецком тылу.

Кондратьев чекист старый, пришёл в органы госбезопасности ещё во время гражданской войны из партизанского отряда. Игнатов ценит его смелость и опыт, но не всегда может с ним согласиться: сейчас не гражданская война и противник совсем другой, умный, хитрый, расчётливый. «Пристрелить из-за угла» – это та же партизанщина. Поэтому он сказал как можно мягче Кондратьеву:

– Вас бы, Василий Романович, объединить с Колей Черновым и можно под виллу фон Клейста подкладывать…вместо взрывчатки. Тут подумать надо, расшифровать.

– Дошифровались! – не уступал Кондратьев. – Зигфрид в руках у немцев!

– По-моему, не следует спешить с такими категорическими выводами, – возразил Игнатов.

– А это что?! – Кондратьев потряс бумагой перед самым лицом майора.

– А это… Это загадка, которую мы все вместе должны разгадать. Вот потому и не надо горячиться. Давайте лучше порассуждаем.

Его минутная растерянность уже прошла, и он заставил себя сосредоточиться. Взял текст радиоперехвата и начал читать вслух, то и дело ставя вопросы.

– Во-первых, если наши бомбы не достигли цели, тогда зачем немцы шлют шифровку в Берлин?

Кондратьев молча передёрнул плечами, посмотрел на Рыжова.

– Я сам лётчик, – сказал Рыжов, – по опыту знаю, если имеешь конкретное задание бомбить такой-то объект, не бросишь бомбы куда вздумается.

– Вот именно, – согласился Игнатов.

– Но одно дело, когда заранее знаешь цель, и совсем другое ориентироваться на ракету, – озабоченно, словно раздумывая, произнёс Рыжов.

– Ну вот! – опять загорячился Кондратьев. – Может, и не попал куда нужно!

– Во-вторых, – продолжал Игнатов, будто не слыша их разговора, – посылая телеграмму в Берлин о ликвидации «агентов-диверсантов», немцы могли рассчитывать на то, что мы её расшифруем? Могли. Кроме того, они сообщают о нескольких диверсантах, а Зигфрид в данном случае действовал…один!

В это время вошёл Панов и тихо сел на диван, показывая тем самым, что не намерен мешать разговору. Вид у него был уже не такой удручённый – наверное, успел выйти на связь и получить совет из центра.

– Мне кажется, – выкладывал далее свои доводы Игнатов, – противник пытается дезориентировать нас, вынудить на поспешные действия: авось поторопимся, просчитаемся.

– Это вполне возможно, – заговорил Панов, и все повернулись к генералу. – Не будем тратить времени, товарищи. Попробуем перехитрить врага. Как по-немецки «окно»? Дас Фенстер? Так и назовём предстоящую операцию: «Дас Фенстер». Жду вас всех у себя через пятнадцать минут.

Когда вслед за Пановым вышли Кондратьев и Рыжов, Игнатов задумался, пытаясь найти объяснение молчанию Зигфрида и Морозова. Если с ними что-то случилось, почему молчит Анна? Ах. Вот почему: она не знает шифра, шифр у Зигфрида. Значит, он до неё не дошёл! Почему?