Читать «Легенды Седого Маныча» онлайн - страница 4

– Не иначе, Ксенюшка это. Душа ее по погибшей любви плачет. Вон ведь ни на какой другой, а только на свой дом садится. Точно она!

И вспоминали девушку, которая жила когда-то в этом крайнем доме, красивую да веселую, певунью да хохотунью. Только как-то умолк веселый смех – богатый мужик Лытаев прислал к Ксении сватов, хотел женить на ней своего старшего сына. Мать с отцом уговаривали ее, просили о семье подумать – гляди, и им чего от богачей перепадет.

– Не пойду за него, – уперлась Ксения.

– Да чем плох парень? Высокий, кудрявый, кровь с молоком, – уговаривала ее мать.

– А мне с его кудрей воду не пить! – отвечала дочь. – Больно он характером крут.

– Так ведь зато богатство! – не отступала мать.

– Сегодня – богатый, а завтра – бедный, – стояла на своем Ксения. – Время смутное. Кому его богатство достанется, еще неизвестно. А не люб он мне.

Время и впрямь было смутное. Одни мужики ушли в Медвежинское, где формировались отряды Красной Армии, другие подались на Дон, к Корнилову, а иные здесь остались, выжидали, чем дело кончится. Лытаев своих сынов никуда не отдал: ему, дескать, любая власть хороша, лишь бы не трогала. Только врал, конечно. Ему такая власть нужна была, которая бы его богатство защитила. Бедняков он люто ненавидел. А против Ксении и вовсе злобу затаил: как посмела голытьба его сыну отказать?

Тут вскоре недалеко от села стрельба началась. Кто там с кем бился, издалека не понять. А поскольку у них в тот момент никакой власти не было, все по домам прятались и ждали, что дальше будет. К вечеру стрельба стихла. Уже темнеть стало, когда Ксения, подоив корову, вышла из сарая. И тут услышала за стенкой шорох, а потом и шепот: «Голубка, помоги!». Глядит – парень к стенке прислонился, еле на ногах держится, вся рубаха в крови. На голове шлем со звездой. Смекнула Ксения: видно, из тех, кто сегодня за околицей бился. Сделала знак, чтобы молчал, и повела в сарай. Там солому разгребла, уложила его. Дала молока попить и пошла в хату поискать ему чистую рубашку. Только как же от отца – матери скрыть? Ведь завтра утром увидят гостя. Чтобы ненароком крику не подняли, Ксения им все рассказала и предупредила:

– Если кому о нем скажете, всем нам худо будет.

И они молчали, пока тот боец у них в сарае жил. Ксения его выхаживала. Рана, видать, неглубокая была, быстро зажила. Тут бы ему и уйти. А он в Ксению-то и влюбись! И она как дурману наелась: только о нем и думает. Как-то под вечер приводит его в хату и говорит отцу – матери:

– Вот мой суженый, Василием зовут. Раз здесь власти нет, поедем мы в станицу венчаться.

Мать в слезы, отец с укорами:

– Ведь уйдет опять воевать, какой же это муж?

– Ждать буду, сколько б ни воевал! – заявила Ксения. – А не позволите – сама с ним уйду!

Делать нечего. Достала мать из сундука свою фату да платье подвенечное, приладила на Ксению. Наутро лошадь с телегой приготовили. Ксения венчальное на себя надела, вся от радости так и светится. И вдруг стрельба началась. Выскочили Ксения и суженый на крыльцо и видят: по дороге тачанка мчится, а в ней два человека сидят, отстреливаются от тех, кто за ними на лошадях гонится. Глянул Василий на Ксению: красивая, желанная, век бы с ней не расставался. Но как можно возле нее стоять, когда товарищи в беде?