Читать «Кукольник. Куколка. Кукольных дел мастер» онлайн - страница 79

Он не знал. Не мог знать.

Но пучки основных нитей Увы сделались ему доступны.

И Лючано Борготта дернул что есть мочи.

Ува промахнулся. Прыжок унес его дальше, чем следовало. Толстяк рухнул на песок плашмя, разбив себе лоб и ссадив щеку. А когда попытался вскочить, то нога подломилась, и Ува снова упал. Рот раскрылся для яростного рева.

— Я — гнусный шакал!

«Это не я. Это маэстро Карл».

— Я — пусонг и сын пусонга!

«Маэстро держит пучок вербала. Я — пучок моторика. И все в порядке».

Сегодня был день рождения Тартальи, Злодея, Человека-без-Сердца.

Кровь текла со лба Увы, заливая ему глаза. Свидетели драки остолбенели, слыша, как грозный забияка выкрикивает оскорбительные слова в собственный адрес — теряя лицо, ставя себя в зависимое положение, опускаясь «ниже дна». Признание такого рода лишало сидельца статуса, достойного уважения.

Никто, кроме Лючано, не знал, что Ува уже однажды произносил позорящие его фразы. Раньше, в других местах, перед другими людьми. Эти слова лежали на дне памяти Толстого Увы, заваленные разным хламом. Невропасту было нетрудно их достать, отряхнуть от пыли и выставить на всеобщее обозрение.

Так поступает опытный старьевщик, дорвавшись до кучи барахла.

— Я — ориогорухо! Вредный ориогорухо!

Это был конец. Подбрасывая «на язык» кукле реплику, вытащенную из глубины кукольных воспоминаний, Лючано не знал, кто такой ориогорухо. Но после вопля Увы сразу трое сидельцев подошли к нему и начали избивать. Они трудились спокойно, размеренно, без намека на пощаду. Потом Уву отволокли в кустарник, красивый кустарник с желтой, красной и зеленой листвой, откуда вскоре раздались истошные вопли толстяка.

Невропасту больше не требовалось ничего делать. Ни в тот день, ни завтра.

Его статус поднялся на небывалую высоту.

— Что значит «ориогорухо»? — спросил он у Гишера. Гишер с удовольствием засмеялся.

— Оборотень. Мерзкая тварь. Его ноги оканчиваются свиными копытцами, а уши свисают до земли. Ушами ориогорухо укрывается вместо одеяла. Во рту — кривые клыки, на голове растет шиполист и ползучий тимьян. На преступном жаргоне Кемчуги «ориогорухо» — тот, гаже которого не бывает. Ты доволен, дружок?

— Я доволен, — ответил Лючано.

— Я вижу, ты не так прост, как кажешься. Ты не откроешь мне способ победы над Толстыми Увами? Я тоже хочу быть великим человеком.

— Отстань. Ничего я тебе не скажу.

— Хорошо. Тогда давай сыграем в боль.

Лючано не понял. Он смотрел на Гишера, а Гишер безмятежно улыбался.

— В боль? Разве можно играть в боль?

— Можно, — кивнул Гишер.

Он протянул тощую руку, дернул собеседника за волосы, двумя пальцами слегка прищемил кончик носа и почесал, словно собаку, за ухом. Миг, и Лючано заорал благим матом: боль в голове усилилась в десять раз. К счастью, почти сразу все прошло.

— Сволочь! Подонок! Что ты делаешь?

— Играю в боль. Теперь твоя очередь. Если ты сделаешь мне больно, я принесу тебе кусок жареной свинины. С луком.