Читать «Хозяин Колодцев (сборник)» онлайн - страница 688
Марина и Сергей Дяченко
Потом они молча соберут вещи.
Потом они вернутся домой, и по дороге Алик все поймет…
Потом…
Каждая вещь в ее жизни носит частичку Стаса — сколько времени пройдет, пока она сменит все вещи? Вытряхнет, выбьет их тех, что остались, призрак этого человека?
Сколько времени пройдет, пока она забудет его запах?
Человек, ставшей ее жизнью, теперь медленно отделяется. Медленно рвется кожа, неторопливо лопаются нервы…
Оседают и трескаются камни. Иссякают водопады, высыхают фонтаны. Столетние платаны валятся, их кроны утопают в земле, а уродливые корни тянутся к небу.
Из мутного водоема торчат лапы дохлых лебедей. Одни только черные лапы.
Это конец.
Гордость обернулась гордыней, достоинство — эгоизмом, постоянство — истеричным упрямством, сила — жестокостью, ум — бессердечием, а любовь…
Боже, каким отвратительным уродцем обернулась его любовь.
Там, в тесном санузле, здесь, на просторной бетонированной танцплощадке…
И здесь, в поезде, который везет их домой.
В их с сыном разоренный дом.
Некого спросить, за что и почему. Нет средства, чтобы выдернуть
Если бы это было возможным. Если бы только…
Тонко звенела ложка в пустом стакане. Юля вытащила ложку, положила на исцарапанный белый столик:
— Аленький… Можешь отнести проводнику стаканы?
Сын молчал. Бледный, насупленный, сидел, забившись в угол, отстраненно смотрел в мутное окошко, за которым бежали, бежали назад столбы, стволы, чьи-то огороды, снова стволы, ныряющие провода…
Третье место в их купе пустовало. На четвертом ехал загорелый старичок — возвращался из санатория.
— Аленький, — повторила Юля настойчиво, будто от исполнения ее просьбы зависело что-то важное. — Отнеси стаканы, а?
— Что ж ты маму не слушаешься? — не к месту вмешался старичок.
Алик сумрачно глянул от окна; Юля отвела глаза. Он был похож на отца, чудовищно похож. Сейчас — особенно.
Как объяснить ему? Как то, что случилось, скажется на его жизни?
Что, если однажды из глаз повзрослевшего сына на Юлю глянет злобный гном?
И поздно будет что-либо объяснять. Все равно что разговаривать с чумой, или упрашивать о чем-то лавину.
Она задумалась на секунду — но прошел уже час. За окном темнеет; Алик сидит, втупившись глазами в собственное отражение, а старичок, потеряв надежду завести разговор, посапывает себе на верхней полке.
А вторая полка пуста.
Чудо обернулось чудовищем. Время лезет, как тесто из квашни, но, в отличие от теста, собрать его и запихать обратно не представляется возможным.
Где-то на конце безразмерной цепочки из часов и минут осталась прежняя семья Стаса, его жена, его дочь от первого брака.
Столбы. Стволы. Провода. Бегущие сумерки за окном.
Если бы вернуть. Если бы можно было…
