Читать «Чего вы хотите? (сборник)» онлайн - страница 140

Да и погода способствовала активности – в конце августа, в сентябре, как и в апреле – начале мая, почти нет комарья и гнуса, духоты, вытягивающей силы похлеще самой тяжелой работы. Когда дождь не идет и ярко светит уже остывающее, но живое солнце – вообще хорошо. Дома не усидишь. А во двор вышел, и сразу какие-нибудь дела нашлись…

Эта не календарная еще, а природная осень началась для Шулина, как и многие предыдущие. Те же домашние заботы и почти ежедневные поездки на аэродром. В эти именно дни обострялась у него борьба с местными за полосу. Грибники-ягодники упорно ставили на нее, сухую, удобную, машины, мотоциклы, телеги и шли в подступающую с северо-запада тайгу; мужики вытягивали на бетон стволы, чтоб подсохли. Случалось, некоторые и подобие пилорамы здесь пытались устроить: одни ошкуривали лесины, другие членили на чурки, чтоб потом было удобней скидывать в кузов или телегу.

Шулин, как мог, боролся. Аргументов, чем дольше полоса была недействующей, находилось всё меньше, и он чаще и чаще давил тупым, самому себе смешным: «Нельзя… не положено». Да и какие, действительно, аргументы? Двенадцатый год не приземлялся здесь ни один самолет.

Но то ли нежелание драться и очень уж ожесточенно скандалить (а Шулин не отставал, пока машину не убирали, бревна не увозили прочь), то ли нечто другое заставляло временцев пусть нехотя, матерясь, освобождать злосчастный бетон. Ненужный для авиации, но такой удобный для хозяйственных дел.

Ведь как – приехал человек за грибами. Вот, метрах в двухстах начинается тайга, древняя, щедрая. Можно на машине и дальше лезть, но зачем? Грязь, болотины, разбитые колеи – есть риск выхлопушку сорвать, поддон пробить. Лучше здесь оставить, припарковать, цивилизованным языком выражаясь, а самим с ведрами, корзинами, торбами – вперед. Пройти немного и – чуть влево, чуть вправо от тропинок – грибы, ягоды, островки кедрача попадаются, можно шишек наколотить (хотя если лесник с колотушкой поймает, обязательно потреплет нервы)… Да, оставил машину и пошел. Но тут прибегает бывший начальник аэропорта и начинает: «Уберите. Нельзя. Не положено». А если уйдешь, по колесам пинает, чтоб сигнализация верещала, если же нет сигнализации, бродит, ищет владельца машины, телеги, кучи бревешек…

В общем, пунктик у человека в голове. И пунктик этот засел накрепко.

Десятого сентября Алексей Сергеевич Шулин поднялся с готовым уже распорядком на день. Умывание, завтрак, чистка стаек, а перед обедом поездка на полосу. Будут нарушения – ругань, не будет, и слава богу. Вечером должны машину дров привезти (заказал), отберет, что на столбики пойдет – забор надо подновить, – остальное в ближайшую неделю нашинкует на чурки, поколет, а жена сложит в поленницу за баней. Если же не привезут дрова – вскопает пару-тройку грядок в огороде. Всё поменьше личинок и окрепших корней на весну останется.

Проснулся около семи. Не вскочил – некуда торопиться, а в избе тепло, масляный радиатор включен на слабый обогрев, но для такой погоды хватает; печку подтапливают раза два в неделю, чтобы сырость из дома выгнать… Да, полежал, подержал себя между дремой и явью… Сентябрь входит в права. Сейчас золотая осень, а дней через десять может ухнуть снег. По реке пойдут льдины, сперва мелкие, тонкие, как стеклышки, но с каждым часом, с каждым порывом холодного ветра они будут расти, расти. И буквально через два-три дня река окажется заваленной ледяными глыбами. Они станут тереться друг о друга, трещать, ломаться. И эта борьба не скоро закончится победой мороза – течение, живые струи воды несколько недель не дадут сковать реку, надежно спаять льдины между собой. И эти-то несколько недель будет работать аэропорт. Пусть даже в виде вертолетной площадки.