Читать «Сон павлина» онлайн - страница 34

– Ты живешь, дорогая, в начале двадцать первого века, мода сейчас другая. Придется позаимствовать кое-что из гардероба хозяев. С одеждой не проблема. Пойду на розыск, а ты жди меня за шкафом.

Когда он вернулся в гостиную, ужин подходил к концу, точнее, все гости закончили есть, кроме Ломоносова, он расправлялся уже с четвертой порцией и не мог нахвалиться:

– Какая пища! Во рту тает. Никогда такой не едал.

Павел положил поднос на стол и на несколько минут для приличия задержался в комнате.

Пушкин сидел отрешенно, глядя перед собой на электрическую настольную лампу, как на огонь в камине. Но журналист расценил его сосредоточенность по-своему:

– Наверно, мысленно сочиняете, Александр Сергеевич?

– Чего сочиняю? – не понял он.

– Стихи. «И рифмы беглые бегут…» – напомнил он.

Пушкин поморщился.

– Терпеть не могу стихов.

– Но вы же раньше сочиняли, – Павел достал газовую зажигалку и, чиркнув, поднес крошечное пламя к сигарете.

– Не помню. Может, в юности и баловался чем-то. Меня интересует этот огонь, – Пушкин указал на пламя зажигалки. Никак не пойму, откуда он – дров нет, а горит. Что это такое?

– Горит газ, невидимый нашему глазу, – пояснил журналист. – Его под давлением заправили в эту коробку.

– А это что такое? – Бруно указал на настольную лампу.

– Обычная электрическая лампочка, – Павел нажал выключатель, свет погас, затем загорелся вновь.

– Это тоже огонь? – переспросил Бруно и перевел взгляд на зажигалку. – Там огонь и здесь огонь. Горячо и светло.

– Огонь-то огонь, но разный, энергия разная, – подключился к разговору Валерий. – Лампа – это электрический ток, а в зажигалке огонь – процесс окисления газа…

Пока ученый объяснял, Павел потихоньку пробрался в спальню тетушки Лиды и, порывшись в гардеробе, выбрал наиболее понравившиеся ему вещи.

Когда Клеопатра, переодевшись, вышла к нему в новом наряде, он отметил, что она ничем не отличается от современных женщин, так что даже усомнился, стоило ли возрождать царицу, если она в обычной одежде выглядит, как и все прочие девушки. Вторая мысль, которая посетила его светлую голову, была не нова, но для себя он сделал некоторое открытие, задав себе риторический вопрос: неужели для того, чтобы все видели, что ты царь, необходимо быть одетым по-царски? Бо́льших мыслей в его голове не успело возникнуть, потому что Клеопатра, подойдя к нему, ошарашила его своей неосведомленностью в некоторых вещах. Она протянула ему чулок и беспечно прощебетала:

– Ты знаешь, всё подошло нормально, а эту вещь никак не пойму, на что надевать. Странная форма – узкая, длинная, а внутри дырка. Это что – удлинённые перчатки?

Павел смутился и, скомкав незадачливую деталь туалета в некий шарик, сунул его в карман, промямлив:

– Это тебе тетушка Лида объяснит. Мне бы теперь как-то представить тебя обществу. Вот только как?… Скажу, что ты моя знакомая. Прошу тебя – больше помалкивай и слушай, что говорят другие, а что неясно – спрашивай меня.

Когда они вошли в гостиную, он объявил, сделав демонстративный жест в ее сторону: