Читать «Иго любви» онлайн - страница 89

В утро генеральной репетиции Надежда Васильевна лихорадочно одевается и выходит.

— Куда ты, Надя? — спрашивает ее муж.

— Я играю завтра… До свиданья, Саша!.. Боюсь опоздать.

— Играешь?.. Ты?.. Ведь ты же отказалась…

— И глупо… Дело прежде всего… Наконец… мне будет легче так… Не держи меня, Сашенька, ради Бога!..

— Я пойду с тобой, — говорит он, и глаза его темнеют.

— Как хочешь, — устало бросает она. — Но, по-моему, раз ты идешь туда, почему бы тебе и не играть?

— Я роли не знаю, — капризно отвечает он.

— Выучишь… Ах, Саша, Саша!..

Она подходит. Кладет ему руки на плечи. Смотрит матерински нежным взглядом в его огорченное лицо. Потом целует его веки с длинными загнутыми ресницами. И глубокий вздох срывается у нее.

«Неужели пришла?» — в один голос удивляются актеры, услыхав за кулисами голос Надежды Васильевны. И все с жестоким любопытством оглядываются на Садовникова.

Он не докончил фразы. Побледнел. Пристально смотрит за кулису, откуда несется ее взволнованный, короткий смех.

Вошла. И точно обожгла взглядом лицо Садовникова. На него первого, на него одного посмотрела… И тотчас отвернулась. И все без слов поняли, что она его не разлюбила, что она несчастна.

Мосолов слишком весел. Всем неловко от его веселья.

Шейлок и Порция до последнего акта трагедии не встречаются. Но Грациано — Мосолов — должен с первого же акта играть с Шейлоком. Все следят за ними. Они коротко, но вежливо раскланиваются издали, как незнакомые люди, встретившиеся в одной гостиной.

Порция и Нерисса выходят на авансцену.

Надежда Васильевна читает свою роль однозвучно, словно затверженный урок:

«Мозг может изобретать законы для крови, но горячая натура перепрыгивает через холодное правило…

Впрочем, такое рассуждение некстати теперь, когда мне предстоит выбрать себе мужа…»

И вдруг этот однозвучный голос начинает вибрировать:

«Увы!.. К чему я говорю — «выбрать»? Я не имею права ни избрать того, кого сама желала бы… ни отказать тому, кто мне не нравится…»

Спазм на миг перехватывает ее горло. Все встрепенулись, переглядываются… Смотрят на Садовникова. У него дрогнули веки. Ресницы опустились… Мосолов, чуть-чуть сощурившись, с застывшей улыбкой стоит у кулисы и глядит на жену.

«Не жестоко ли, Нерисса, что я никого не могу выбрать и никому не смею отказать?»

Этот страстный крик Порции отдается в душе у всех.

Глаза Мосолова темнеют. Напряженная улыбка похожа на гримасу. Он вспоминает. Через знойный бред его исступленной страсти выступают сейчас перед ним отдельные факты, о которых он почти не помнил, — впечатления, которые таились в подсознании. Вспоминает, что жена отдалась ему с покорностью и плакала в его объятиях. Но не ответила ни на один его поцелуй.

В душе его борются бешенство и стыд. Ревность и жалость…

«Пальцем не трону теперь», — думает он, слушая ее крепнувший голос, с облегчением чувствуя, что она уже овладела собой. «Пусть этот… уедет… Тогда только… Может быть, забудет… привыкнет… полюбит… Ах, зачем я не подождал?.. Моя бедная Наденька, как я тебя замучил моей любовью!.. Как я должен быть противен тебе!.. А ты и виду не показала…»