Читать «Иго любви» онлайн - страница 371

Балдин, лукаво щурившийся на Воскресенского, подмигнул Лучинину.

— И вы полагаете, что ваша новая женщина обойдется без любви? Ха! Ха!.. Что новая, что старая — один черт…

— Па-азвольте… Вы хотите изгнать из жизни красоту?

— Пошлость! Пошлость! Пошлость! Эта красота — цепи, рабство, иго!.. Что такое любовь? Инстинкт… Дайте ему дорогу! Не заглушайте его здорового голоса. Но не венчайте инстинкт розами и лаврами. Не курите перед ним фимиама! Любить свойственно человеку, как пить, есть, спать… И только! И только!

— Какой вандализм! О, Боже! — морщился Лучинин.

— Здорово сказано! Одобряю…

— Значит, нет любви? Есть физиология?

— Значит, значит, значит, черт возьми! Под какими соусами ни подносите это понятие, сущности его вы не измените! Инстинкт остается инстинктом. Все остальное — лицемерие! Истинные друзья женщины только мы, признающие в ней товарища и личность. Истинные враги — вы. Мы не будем клясться в вечной любви, но во имя любви не запрем любимую женщину в четырех стенах любви-тюрьмы; не потребуем, чтоб она своим будущим и всеми возможностями пожертвовала для нас… И если она захочет уйти к другому…

— Вы распахнете перед нею двери?

— Да-с… И распахнем! Во всяком случае, мы не втопчем ее в грязь за измену… В нашем лексиконе нет даже этих слов… Вы любите женщину как наслаждение и собственность. Мы любим ее как личность…

— А если личность от одного к другому пойдет, а потом к десятому? Тогда как? — полюбопытствовал Балдин.

— Ее дело, господа! Всецело ее… При чем тут мы?.. И все это неважно, все это второстепенно, скольких она любила и подолгу ли! Возьмите в пример хотя бы Жорж Санд! Разве мы, читая ее книги, смеем судить ее за то, что она бросила мужа, а затем любила, страдала, падала и поднималась? Не лучше ли стали ее книги оттого, что она знала и подъемы, и падения? Господа… важно, чему она себя отдаст, эта новая женщина! Что она в мир внесет своего? Будет ли она жить общественной жизнью, высшими интересами? Поставит ли она эти интересы выше любви и личных страданий? Вот для нее единственный путь в гору… Пью за то, чтоб она добралась до вершины, сбрасывая по пути все, что ее назад тянет, в ваше болото!.. А как взойдет наверх, оглянется кругом, — тут уже вся жизнь иной ей покажется…

— Как бы этак голенькой… без ничего наверху не очутиться! Картина выйдет, — расхохотался Балдин.

— Да, вы хотите опустошить душу женщины. Вы хотите отнять у нее веру в любовь, нежность, верность, стыдливость, женственность… Вы хотите растоптать лучшие цветы ее сердца… А чему же тогда будем молиться мы? Где будет наш идеал? Наш храм?

— А черт вас побери со всеми вашими идеалами и молитвами! И кто это мы? Развратники, бездельники, паразиты, уставшие, изверившиеся… Вот оно, ваше лицемерие! Вот чем вы держите в рабстве женщин! Пожалуйста, не молитесь на них! Кто вас просит?

— Вы нигилист. Вы разрушитель. Вы проповедуете разврат…

— А вы?? — завопил Воскресенский, вскочив и взмахнув салфеткой.

— Господа… господа… на нас смотрят…

— Пусть я проповедую разврат! Но есть два пути к освобождению духа: скопчество и хлыстовщина. Аскетизм и сладострастие. Это знали все мудрецы во все времена. Только пресытившийся любовью научится ее презирать, сумеет поставить ее на свое место, сумеет ее победить. Эта позиция сильнее позиции аскетизма. Да! Из моей оргии ощущений есть выход — реакция, тоска по небу, порывы ввысь, обновление. Из вашего трусливого вожделения одна дорога: в грязь… Вот почему новой женщине желаю — свергнуть иго любви и подарить миру свою богатую, чуткую, свободную душу. Еще шампанского! В мой счет!