Читать «Иго любви» онлайн - страница 356

— Какая красавица!.. Ах, дайте мне ее поцеловать!

«Ну, уж и красавица! — подумала Надежда Васильевна, еле скрывая усмешку. — Рот до ушей, нос пуговицей. Глазки, как щели, — совсем головастик… И в кого она такой урод?..» Но это было дитя Верочки, а потому мило и дорого бесконечно. Рязанцев взял барона за плечи и выпроводил его из спальни.

— Все эти сантименты до завтра оставьте! А теперь прошу дать ей полный покой… Я приду к пяти.

— Голубчик, — на прощание сказала ему Надежда Васильевна, крепко пожимая ему руки. — Как мне благодарить вас? Вы спасли мою Верочку… если б не вы…

Она поймала его острый взгляд и потупилась.

Многое сказал ей этот взгляд.

К великому горю Веры, она не могла кормить сама. Ребенок кричал от голода, а у нее поднялась температура.

— Я это предвидел, — сказал Рязанцев Надежде Васильевне. — Ребенка отнимите немедленно и дайте ему здоровую и глупую кормилицу! Непременно глупую…

«Лизавету, конечно», — подумала Надежда Васильевна.

А Рязанцев, с комфортом расположившись в кресле, вытянув длинные ноги и затягиваясь дымом папиросы, продолжал, как всегда, серьезно, почти угрюмо:

— Как вы раньше не догадались кормилицу подыскать? Вы сами разве кормили вашу Верочку?

Она покраснела почему-то, и ей стало досадно на себя.

— Да, я ее выкормила.

— Странно! У нее ваше сложение. Такая грудь для поцелуев создана. Я всегда говорил, что такие женщины «на племя» не годятся.

У нее сразу загорелось лицо.

— Ах, как вы гадко выражаетесь!

Его тяжелый взгляд пристально остановился на губах Надежды Васильевны, и она невольно смолкла.

— Что тут гадкого? Взгляните на вещи проще! Брак нужен для того, чтобы была семья, чтобы были дети. Без детей брак — nonsense… А для того, чтобы родить здоровое, сильное поколение, мать должна быть идеальной самкой: краснощекой, здоровой, не мучиться чрезмерно от родов, иметь широкий таз, нормальные грудные железы, твердые соски и… все прочее… Мать не должна обладать никакими талантами, не иметь призвания, а главное — чтоб у нее не было ни искры темперамента! Единственно, что ценно в ней, это зоологические инстинкты: любовь к детенышу и привязанность к мужу, к своему «чоловику», как говорят хохлушки. Вот ее мир!.. Похож этот эскиз на нашу Веру Александровну?

Надежда Васильевна невольно рассмеялась. Тотчас же отметила, что смех ее слишком звонок, и голос у нее звучит как на сцене, когда она хочет «пленять»… Ей стало опять досадно на себя. «Господи!.. Когда я угомонюсь!..»

— Отчего нет? — задорно спросила она, подняв одну бровь, и кинула доктору сердитый взгляд. — Вот только здоровье у нее плохо.

Рязанцев потушил папиросу и, подобрав длинные ноги, глубже ушел в кресло.

— Настоящий женский ответ. Логики никакой, одно упрямство. Нечего, сударыня, глазами сверкать! Вы либо лицемерите сами с собой, либо… совсем не умеете разбираться в людях… Ваш темперамент вы передали Вере Александровне, это для меня несомненно.

— Оборони Боже! — тихо сорвалось у нее, и она отвернулась. Но он расслышал.

— Сейчас этот темперамент в ней спит. Она еще и физически не созрела для любви. Но к тридцати годам он проснется. И талантливость вашу вы ей передали… И… простите… истеричность вашу… Не будь вы истеричкой, вы не были бы знаменитой Нероновой… Но вы-то духовному богатству вашему дали выход, а Вера Александровна никогда не будет удовлетворена своей долей.