Читать «Иго любви» онлайн - страница 118

С этого дня Надежда Васильевна все свои денежные дела передала в заботливые руки Рухли… У нее хранятся все расписки ростовщиков на заложенные вещи. Она же закладывает серебро и бриллианты артистки. Надежда Васильевна щедро оплачивает эти услуги.

Для Рухли теперь лучшие часы жизни, когда она сидит с Надеждой Васильевной за чашкой кофе. У них есть о чем поговорить… В засаленной записной книжке факторши ей одной понятными каракулями означены все сроки векселей, выданных Мосоловым за поручительством жены. Где с этим возиться артистке?.. Но Рухля говорит не только о векселях и о процентах. Она изливает здесь всю горечь, всю боль, которая накипает при столкновениях с людьми. Сколько презрения! Сколько обиды! И за что?.. За то, что она хочет заработать себе кусок хлеба?.. Ее так много обманывали люди! Ее трудовые деньги, данные взаймы, шли прахом… Пусть простит ее добрая барыня, если она поплачет здесь!.. На улице, на людях нельзя. И дома нельзя. Лия не должна видеть ее слез…

С волнением слушает ее Надежда Васильевна и ласково гладит загрубелую, рабочую руку.

Мосоловы живут в кредит, но широко, по раз установленной привычке, всех кормя, у кого пусто в кармане. В доме же нередко нет и трех рублей. И когда надо платить проценты, Надежда Васильевна плачет.

Рухля сама выручает ее. Она предлагает ей взять у нее взаймы.

— Из приданого Лии?.. Ни за что!

— Возьмите, добрая барыня… Вы меня не обидите… Вы дадите мне восемь процентов… А я не буду вас торопить… Я знаю, что мои деньги за вами не пропадут…

Еврейка не может равнодушно видеть Верочку.

— Ай-ай, какое дитя! — умиленно восклицает она всякий раз… Но Верочка щурится на Рухлю, презрительно оттопырив нижнюю губку, и никогда ей не улыбнется.

Но один раз Рухля, поймав девочку в гостиной, сует ей яблоко.

— Кушай, дитя, на здоровье!

Она обнимает Верочку, хочет ее поцеловать. Но та гневно вырывается, толкает еврейку в грудь.

— Верочка… ай-ай, как стыдно!

Рухля растерялась.

Девочка швыряет яблоко об пол и топает ножкой.

— Не смей меня трогать! — заносчиво кричит она.

В ту же минуту входит Надежда Васильевна. Она слышала крик дочери. Она видит дрожащие губы Рухли и ее прекрасные глаза, полные слез. Видит злое и сконфуженное личико дочери, ее упрямый взгляд исподлобья…

— Что?.. Что здесь такое?.. О чем вы плачете, Рухля?

— Не сердитесь, милая барыня… Это я так… Я хотела…

Кровь кидается в лицо артистки.

— Вы хотели приласкать эту девчонку… а она… Верка… поди сюда!..

Ноздри ее раздуваются. Глаза сверкают. Верочка испуганно съежилась… Она никогда не видала матери в таком гневе.

— Поди сюда, тебе говорят…

Верочка подходит медленно, словно у нее ноги налиты свинцом. Она тихонько плачет.

— Оставьте ее, барыня, — молит Рухля. — Это такое хорошее дитя…