Читать «Дьявольский план» онлайн - страница 7

– Проходи и захлопни.за собой дверь, мне надо на кухню.

Котлеты были спасены, но «разборка» с ними заняла у меня некоторое время. Когда я перевернула едва не подгоревшие котлеты, то вспомнила о парне с лестничной площадки и, не обнаружив его на кухне, пошла в прихожую. Он скромно стоял там в полумраке, видимо, не решаясь войти. Надо же, какой воспитанный, с уважением отметила я у него качество, которое у меня отсутствовало если не полностью, то уж процентов на пятьдесят – точно. А моя коммуникабельная расторможенность и, я бы даже сказала, нахрапистость – это издержки журналистской профессии. Без таких качеств журналист просто не в состоянии будет раздобыть и десятой доли той информации, которую легко получит его менее щепетильный собрат. – Проходи, чего стоишь? – кивнула я в сторону кухни, – у меня там котлеты подгорают. И не разувайся, все равно не убрано.

Он прошел и устроился на табурете возле кухонного стола. Я села напротив и только теперь смогла его хорошенько разглядеть.

Он был, наверное, моим ровесником, высоким, стройным и худощавым. Длинные русые волосы, зачесанные назад, открывали гладкий широкий лоб. У него было немного вытянутое лицо с прямым бесхитростным взглядом светло-зеленых глаз. В середине гладко выбритого подбородка под большим чувственным ртом разместилась небольшая ямочка, которая придавала его лицу какую-то романтичность. Он мне сразу чем-то понравился, поэтому я и пригласила его в квартиру, да еще потому, что он упомянул Корниенко, у которого мне завтра предстояло брать интервью.

– Так ты говоришь, собираешь подписи? – переспросила я, отмерив в кастрюлю рис и залив его кипятком.

– Да, – он протянул мне ламинированный членский билет со своей фотографией, – в поддержку Юрия Назаровича Корниенко.

– Ну, это я уже слышала, – я положила на стол его членский билет и поставила кастрюлю с рисом на огонь. – И что дальше?

– Ну, – он нерешительно поднял на меня свои большие глаза" – если вы сочувствуете… Черт, – вдруг вылетело у него, – опять это слово.

– Какое? – удивилась я, снимая первую порцию котлет.

– Да это «сочувствуете», – невесело усмехнулся он.

– А что в нем плохого? – не поняла я.

– Да я-то сам тоже ничего плохого в нем не вижу, – он пожал плечами, – только вот некоторым оно не очень нравится.

– Например? – поинтересовалась я.

– Да сегодня утром зашел в один продуктовый магазинчик на Казачьей узнать почтовые реквизиты и телефон, – пояснил он, – так директриса, такая бабец, с меня ростом, только раза в три шире, как услышала про Корниенко, сразу говорит: да, да, мол, конечно, за кого же еще?

Он снова усмехнулся, на этот раз немного веселей.

– Ну, я сдуру и ляпни: «Так вы ему сочувствуете?»

Не знаю уж, что она подумала, может, что у него помощник пропал или еще что, только она и говорит, мол, чего сочувствовать, всякое бывает, и прямо грудью на меня напирает. Ну, я ей спокойно сказал, чтобы она не кипятилась, мол, все нормально. А она мне: «Ты что себе позволяешь? Я не чайник, чтобы кипятиться: Научись сначала разговаривать, потом приходи». Короче, – закончил он, – остался магазинчик неохваченным, так сказать, хотя вроде бы и «за».