Читать «Под необъятными небесами» онлайн - страница 79

Сегодня океан спокоен, и только большие, длинные волны напоминают, что где то на юге дует ветер. Цвет воды глубокий и чистый, день жаркий, как никогда. Мы меняемся на руле, наша кожа краснеет и сохнет. Периодически ныряю в море, пытаясь охладиться в тёплой, полной светящихся пузырьков, воде.

Длинные волны к полудню подрастают и море становится похоже на пустынные дюны. Бриз то усиливается, то стихает, то снова принимается дуть, покрывая дюны рябью и к закату поворачивает на северо-восток.

Мы сидим и болтаем в тени грота, солнце клонится к горизонту.

Ночь наступает неожиданно, тёмная и полная звёзд. Светится Орион, созвездие Близнецов, Тельца и два сгустка Магеллановых облаков.

— Смотри, как светятся Близнецы!

На рассвете, когда Лиззи выходит на палубу, Анута уже видна прямо по курсу, как раз там, где ей и положено.

Первый раз об этом острове мы услышали на Суве от Флеминга, англичанина, бывшего офицера. Он называл его Черри Айленд. Это название круглый, как вишня, остров заслуженно получил от американцев во время второй мировой войны, хотя его настоящее название, Анута.

— Я там никогда не был. — Говорит Флеминг. — Потому что с Хониары туда почти невозможно добраться. Но я слышал рассказы о людях, которые раскрашивают тела и их единственный контакт с внешним миром, судно, которое заходит туда два раза в год.

Теоретически, Анута принадлежит Соломоновым островам, но фактически он затерян в океане и полностью предоставлен сам себе.

Обитатели острова, полинезийцы, в отличие от Соломоновых островов, где живут меланезийцы. Все они потомки единственной семьи, поселившейся на острове четырнадцать поколений назад. Они пришли, предположительно, с Тонга.

Они считают себя независимыми от Хониара и выражают свою независимость тем, что взымают с государственного чиновника, прибывающего с судном, налог в один доллар за сход на берег. В данном случае этот доллар, не более чем клочок бумаги, так как на Анута его невозможно потратить, там нет ничего, даже отдалённо напоминающего магазин, и никто не согласится обменять поросёнка или гроздь бананов на мятые бумажки, но это символ автономии.

Анута, маленький островок, на нём нет бухт и о его берега со всех сторон разбивается прибой, даже когда океан кажется спокойным.

Это длинные волны, высотой всего несколько сантиметров, образующиеся за тысячи миль отсюда. Но когда они встречают малые глубины, то вырастают и обрушиваются всей своей мощью фронтом длинной в сотни метров.

Мы идём медленно, солнце поднимается и становится жарко. Под пальмами, за ослепительно белым пляжем, видны хижины. Кто-то с берега подаёт сигналы зеркалом, кто знает, что они хотят сказать.

Потом мыс скрывает его из вида и мы приближаемся к западному берегу, который кажется более защищённым.

Лодка раскаляется на солнце, кокпит обжигает. На берегу какое-то движение, видны люди, собравшиеся на пляже.

— Смотри, Карло. Они спускают пирогу.

— Действительно, они выходят в море…

Люди запрыгивают на борт и гребут как сумасшедшие, чтобы преодолеть полосу прибоя. В один момент балансирная пирога подходит к «Веккиетто» и островитяне забираются на борт. Их четверо, все с голым торсом. У самого большого тело раскрашено жёлтой краской. Капли пота, стекая, оставляют на ней дорожки и жёлтые пятна на тике палубы. Отмыть их будет очень не просто.