Читать «Новые безделки: Сборник к 60-летию В. Э. Вацуро» онлайн - страница 418

865

Adams 1990, р. 178. Из авторов, которых заведомо читал Пушкин, такое словоупотребление отмечено у Тацита («Анналы», XIII, 44) и Овидия («Amores», I, 10. 47; I, 11. 13); встречается оно и у Сенеки. «Словарь языка Пушкина» этого специфического значения не фиксирует скорее всего из-за цензуры нравственности, обычной для советских словарей этого времени.

866

Толстой 1938. О воздействии чтения подлинника мениппеевой сатиры Петрония на стиль повести Пушкина ср. Лотман 1992, с. 453.

867

Пастернак 1990, с. 45: «Чем замкнутее производящая индивидуальность, тем коллективнее, без всякого иносказания, ее повесть. Область подсознательного у гения не поддается обмеру».

868

Пользуюсь случаем выразить искреннюю признательность В. А. Мильчиной за помощь в ознакомлении с указанным изданием и ценные консультации при подстрочном переводе.

869

Впрочем, М. С. Альтман указывает на другой источник этой апологии — на Платона (Альтман 1971: 119). Не говорю уже о евангельском афоризме «много званых, но мало избранных» (Лк. 14, 24).

870

«Сотворение мира» было написано Гайдном спустя семь лет после моцартова Реквиема, и хотя и связано с духовной тематикой (текст разрабатывает мотивы поэмы Мильтона «Потерянный рай»), никак не является — в отличие от Реквиема — литургическим сочинением. Замечу попутно, что сальериевское ожидание «нового Гайдена» с музыкально-исторической точки зрения выглядит несколько странно: в 1791 году, к которому приурочено действие пушкинской трагедии, Гайдн полон творческих сил и еще не «сотворил» самых знаменитых своих «опусов» — 12 Лондонских симфоний и ораторий «Времена года» и «Сотворение мира».

871

Комментируя близкие к этим строки, Ю. М. Лотман пояснял, что для Пушкина «исключительно важно противопоставить воспроизведение в искусстве живых „неправильностей“ разговорного языка литературе, ориентирующейся на условную правильность письменных норм речи» (Лотман 1980: 225).

872

Перекличка этих строк с написанным по-итальянски письмом Моцарта неизвестному лицу от 7 сентября 1791 года — «<…> не могу отогнать от глаз образ неизвестного. Постоянно вижу его перед собой, он меня умоляет, торопит, с нетерпением требует от меня работы» (Аберт 1990: 371), — не должна озадачивать тем фактом, что это письмо впервые было опубликовано в 1877 году и никак не могло быть известно Пушкину. Письмо признано поддельным, и вопрос должен стоять иначе: не читал ли фабрикатор этой подделки «МиС»? В другой работе я намереваюсь показать, как трагедия Пушкина дала мощный и самостоятельный импульс для развития моцартовского мифа в западно-европейской культуре начиная со второй половины XIX века и вплоть до наших дней.

873

Хотелось бы напомнить комментаторам «МиС»: именуя по традиции этого посланца Антоном Лейтгебом, мы (см., например, Кац 1985: 216) вступаем в противоречие с новейшей точкой зрения в моцартоведении, согласно которой анонимный заказ графа Франца фон Вальзега (Franz Graf von Walsegg) скорее всего передал Моцарту канцелярист графского юриста в Вене Иоганн Непомук Зортшан (Soitshan). Подробнее см.: Вольф 1991: 10.