Читать «Кто следующий?» онлайн - страница 217

— Если вы сегодня оглядитесь вокруг себя, — начал Грант, — вы не увидите ничего, кроме обломков, оставленных этими невероятными зверствами и преступлениями. Мне кажется, это неизбежный результат нашей человеческой несостоятельности. Совершенно очевидно, что освободительные принципы потерпели провал. Мы слишком долго позволяли этим головорезам из так называемых неолевых насаждать насилие и террор. Мы стояли рядом и слушали, как они открыто хвастались, с какой жестокостью они расправятся с нами. Наши искушенные законодатели предпочитали называть это предательство «расхождением во взглядах» — в то время, как эти бандиты нападали на полицейских, задумывали диверсии и закладывали основы восстания прямо у нас под носом. Теперь мне кажется…

— Фиц, вы возлагаете на все государство вину за убийства. Но нет никаких доказательств, что в этих злодеяниях принял участие кто-то еще, кроме горстки уголовников. Их руководители даже не являются американцами.

— Я слушал подобные объяснения до тех пор, пока не стал пропускать мимо ушей.

— Вы не верите этому?

— Это совершенно не относится к делу. Суть в том, что государство является слишком снисходительным, слишком слабым и беззащитным для дальнейших ударов, когда оно допускает, чтобы происходили вещи, подобные тем, которые мы наблюдаем последнюю пару недель.

— Однако альтернатива этому представляет собой разновидность фашизма. Это то, чего хочет Холландер, — и того же хотят радикалы.

— «Фашизм» — странное понятие, Билл. Раньше оно обозначало нечто специфическое. А теперь перестало. Это просто эпитет, который мы используем для определения меры ненависти своих врагов. Если в этой стране и существует реальная угроза попасть под влияние фашиствующих молодчиков, то, я думаю, она кроется скорее в усилиях Брюстера обойти Конституцию, чем в болезненном рассудке слабого старика, которым является Уэнди Холландер. Холландер — дурак, и всем это понятно — в этом заключается средство нашей защиты от него.

— В последние свои годы Муссолини тоже был слегка ненормален. Это не помешало ему душить свою страну.

— Пока они не убили его.

— То есть вы полагаете, что нам следует убить Холландера?

— Нет. Хотя я считаю, большинство из нас думало об этом. Я уверен, что Говарду Брюстеру приходила в голову такая мысль.

— Об этом шла речь.

— Почему ты считаешь, что он отказался от нее, Билл?

— Почему вы отказались?

— Потому что я не убийца. И, кроме того, я не прорываюсь на второй срок в Белый дом.

— Это клевета, сенатор.

— Может быть, и так. Но, вероятно, есть и доля правды. — Грант поднял вверх подбородок. Его голова четко вырисовывалась на фоне окна; Саттертвайту было плохо видно его лицо, но глаза слабо поблескивали.

— Билл, те слова, которые я только что произнес по поводу бессилия страны — и вседозволенности, открывающей дорогу таким вещам, они произвели на тебя впечатление?

— Конечно. Я слышал подобные доводы от многих людей, и, кажется, половина из них принадлежит мне.