Читать «Роса и свиток» онлайн - страница 4

— Он не поверит, — проговорил Саша, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Не хватало еще, чтобы эта дрянь увидела, насколько ему больно и страшно. Табурет выскальзывал из-под ног, и мир Саши, ставший в одно мгновение невообразимо зыбким, словно скользил по волнам, то вверх, то вниз. — Он ни за что тебе не поверит!

Мачеха обошла вокруг табуретки, пристально рассматривая пасынка. Каждый день, стоило Максиму Торнвальду, Сашиному отцу, отправиться на работу в Университет, она неуловимо легким и опасным движением отправляла в шею Саши микроиглу с ядом: на несколько минут он, наполовину парализованный, терял возможность шевелиться и сопротивляться, а мачеха накидывала на его шею петлю и пристраивала на табурете так, что он едва мог устоять на неверном сиденье, которое так и норовило выскользнуть из-под ног.

— Отчего же, — усмехнулась мачеха. — Типичное подростковое самоубийство. Ты обожал мать и так и не сумел смириться с ее смертью и скорой женитьбой отца. Максим это переживет, уверяю тебя.

— Сука, — всхлипнул Саша. — Тварь проклятая.

Мачеха посмотрела на него, задумчиво наматывая на палец рыжий локон. Солнечные лучи путались и искрились в волосах — и это было красиво. Смертельно красиво.

— Не ругайся, — промолвила она. — Это очень невежливо. Хотя мертвецу должно быть все равно.

* * *

Теперь можно было не торопиться, рискуя на полном ходу сверзиться с лошади и сломать шею, свалившись в канаву. После дня пути под дождем Шани устроился на ночлег в одну из десятков мелких таверен, рассыпанных вдоль Пичуева тракта и посвятил вечер отдыху возле камина, воспоминаниям и размышлениям.

Отец Гнасий был прав. Шани все помнил. Он вообще редко что-либо забывал: вот и теперь давний весенний день всплыл в его памяти во всех красках, звуках и ощущениях. Вот только кому от этого легче, хмуро подумал Шани и принялся рассматривать сиреневую глубину в аметисте своего перстня. Извивы серебра в точности повторяли мотивы аальхарнских обручальных колец; впрочем, вступать в брак по-настоящему Шани уже не придется.

— Ну и хорошо, — сказал он вслух. — Максим Торнвальд в свое время женился, и к чему это привело?

Аметист едва заметно потемнел, словно нахмурился, не понимая, что происходит, и на каком языке говорит его новый хозяин. Не объяснять же ему, что где-то далеко-далеко есть планета Земля, и на одной шестой части тамошней суши в ходу как раз тот самый русский язык, который отец Гнасий сравнил с речью дальневосточных варваров…

— Ничего общего, кстати говоря, — Шани поправил перстень и смахнул с камня невидимую пылинку. Зачем задумываться о прошлом, когда и в настоящем у его неусыпности декана всеаальхарнского хватает хлопот и забот? Шани поудобнее устроился в кресле и стал прикидывать дела на ближайшее время. К привычной работе в инквизиции и академиуме добавятся гражданская цензура и забота о духовном воспитании принца и принцессы. Придется ходить в театры и вычеркивать из пьес намеки на ересь и вольнодумство — а актеры и режиссер будут смотреть на него с почтительным страхом и мысленно посылать самые невероятные по изобретательности проклятия. Придется наставлять наследную чету на путь добродетели — Луш, засидевшийся в принцах и уставший ждать корону примется по-простому предлагать выпить, а принцесса Гвель, не приученная дворцовым воспитанием говорить без спроса и позволения, просто станет смотреть на него огромными голубыми глазами…