Читать «Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны» онлайн - страница 269

Ко мне попали два письма Охримюка из плена. Одно, адресованное Н. А. Тихонову, другое — в наше министерство. Ходили слухи, что Евгений Михайлович обращался и непосредственно к Л. И. Брежневу (голос его моджахеды записали на пленку и пустили по радио), но я лично этого не слышал.

В письме на имя Тихонова Евгений Михайлович описал свой путь на юг Афганистана. Вели его пешком по высокогорным тропам, моджахеды не пользовались лошадьми и вьючными животными, дабы не привлекать лишних взглядов. Охримюку сломали зубной протез (он с трудом ел), разбили очки. Вели его пять или шесть дней. Поселили очень высоко в горах, в диком, необжитом месте.

В письме Охримюк просил решить вопрос о его обмене, и когда это решится — а он свято верил, что его не бросят на произвол судьбы, — то прислать за ним вертолет, ибо назад пешком он уже не дойдет.

В другом письме Охримюк в основном адресовался своей семье. Просил передать близким о том, что с ним приключилось и что, он надеется на благополучный исход.

Письма не были слезливыми — не такой человек Охримюк, — но они и не были бодрыми. Пожилому человеку тяжело было сносить условия плена…

Бежали недели, месяцы, а с обменом не вытанцовывалось. Наши скрывали, что брата главаря банды, пленившего Охримюка, уже нет в живых. Иных вариантов обмена никто не предлагал, или предложения эти не встречали поддержки «наверху».

— Почему, как вы думаете, Александр Александрович?

— Затрудняюсь ответить…

Попробуем дать свой ответ. Похоже, наши не хотели создавать прецедента. Если обменять Охримюка, моджахеды начнут выкрадывать и других советских советников, дипломатов с той же целью обмена. Нет, уж лучше не давать им такого повода, полагали в Москве.

И старый геолог продолжал томиться в плену, веря, надеясь, ожидая.

А. А. Коляжнов: По линии КГБ дошли такие сведения: наш лазутчик побывал в расположении банды и видел Охримюка, отрастившего огромную бороду (в Кабуле он носил лишь усы). Попытаться освободить его было невозможно. Тогда возникла идея выкупа. Но, по-моему, всерьез ее реализацией никто не занимался.

Так продолжалось более полугода. Можно только догадываться, что творилось в душе пленного. Видимо, он написал не одно письмо, прося руководство страны вызволить его из беды. Но все тщетно. В той крупной военно-политической игре, вернее сказать, авантюре, которую затеяли в ДРА наши лидеры, Охримюк был слишком мелкой сошкой, чтобы обращать внимание на его страдания.

— Давайте, Александр Александрович, представим себе эту коллизию. Специалист, партиец, верой и правдой служивший Отечеству, оказывается в беде. Он искренне верит в то, что его не оставят в беде, ему обязательно помогут, он свято убежден в этом. Но бегут дни, и каждый день уносит золотоносную крупинку надежды. И вот уже надежды этой осталась жалкая щепотка на дне души. И все, ради чего он жил и работал, кажется мизерным, никчемным, пустым.