Читать «Вознесение : лучшие военные романы» онлайн - страница 476

— Попить сходить, снег пожевать! — Татьянушкин сосал воздух, словно в нем были водяные пары. Его нейлоновая куртка была прожжена, на животе торчала рубаха, штаны были полурасстегнуты. — Хрена они возятся с опознанием!

По лестнице поднимались, поворачивали в коридор двое в штатском, один в долгополом пальто с поднятым воротником, в котором пряталась голова с черной кольчатой бородой. Другой в клетчатой тужурке, отороченной мехом. Их сопровождали солдаты, лениво, небрежно шаркая тяжелыми крагами.

— Наконец-то, мать их!.. — проворчал Татьянушкин.

Первый, с бородой, не был знаком Калмыкову. Во втором, облаченном в куртку, Калмыков узнал афганца Азиза, того, что на вилле говорил о народном восстании.

Оба неуверенно, торопливо шли под конвоем солдат, ждали, куда их приведут, где поставят. Остановились у бара, переминались перед длинным, лежащим на полу кулем.

— Давай покажи! — приказал Татьянушкин маленькому солдатику, притулившемуся за резной золоченой стойкой. — Сейчас вам покажут тело, — обратился он к пришедшим. — Вы должны опознать его и сказать, Амин или нет!

Солдатик развертывал, сволакивал гардину, обнажая разведенные врозь босые ступни, синеватые ляжки, выпуклый простреленный живот, на котором, прикрывая дыру, скрючились пальцы рук, тяжелую запрокинутую голову с редкими волосами, лицо с тусклыми остановившимися глазами, черный рот, полный жидкого вара.

— Давайте смотрите лучше! — требовал Татьянушкин.

Оба наклонились к трупу, вглядывались в опавшие щеки, поросшие щетиной, в мертвые глаза, осматривали жирное тело, сальные, поросшие шерстью плечи, кудель волос на груди, ступни с подогнутыми пальцами, на которых желтели ногти.

Калмыков смотрел не на труп, а на тех, кто склонился над трупом. Вдруг заметил, что кольчатая борода отклеилась и под пластырем обнаружилась бритая щека. Этот, в пальто, с фальшивой бородой, сказал:

— Амин!.. Он, Амин!..

Азиз издал гортанный, похожий на клекот звук. Стиснул кулак, ударил в воздух над лицом убитого. Заговорил, выбулькивая слова.

Пнул лежащее тело. Переходя на русский, коверкал в косноязычии слова:

— Собака!.. Мучил!.. Стрелял!.. Глаза колол!.. Огонь жег!.. Брата убил!.. Дядя убил!.. Достегир убил!.. Махмуд Дост убил!.. Сайвутдин убил!.. Сам подох, собака!..

Он пинал труп. От удара в животе лежащего раздался похожий на выдох стон.

Азиз отпрянул, умолк. Второй, с приклеенной бородой, не отрываясь смотрел на убитого.

— Все ясно… Идите… — отсылал их Татьянушкин. Устало смотрел в их удалявшиеся спины. — Айда, — сказал он Калмыкову. — Возьмем бэтээр, закопаем…

Солдаты завернули тело в гардину с лохматой бахромой. В несколько рук подняли тяжелый куль, понесли по коридору.

Внизу его забросили на корму бэтээра, и Татьянушкин, сев на броню, упер в куль ступню, прижимая к уступам металла.

— Давай, водила, за стрельбище!

Калмыков поместился в люк, приказал: «Вперед!» Машина, огибая исстрелянный «Мерседес», покатила по серпантину, где слабо дымилась сожженная бээмдэ и снег на обочине был черный от разлитого топлива.