Читать «Вознесение : лучшие военные романы» онлайн - страница 469

Калмыков чувствовал, как велико утомление, каким тяжелым веществом налито все его тело и даже ступни, словно многократно увеличилось земное притяжение, и трудно ворочать языком, поднимать веки, шевелить пальцами.

Мысли не проворачивались в голове, напоминали коленвал в застывшем картере. Но он знал, что сейчас одолеет усталость и пойдет брать казарму.

— Я здесь остаюсь, — сказал Татьянушкин. — Мне это добро караулить.

«Добро… — вяло подумал Калмыков про голый, остывающий труп. — Какое же это добро…»

— Собирай людей, — приказал он Грязнову. — Оставь на этажах охранение. Остальным — по машинам. К казарме!

Сквозь вонь и смрад, собирая солдат, выкликая из тьмы командиров групп, сигналя фонарями, они спустились к выходу, где стояли боевые машины, развернув по сторонам пулеметы и пушки.

— Где Беляев? — спросил Калмыков долговязого, в танковом шлеме комвзвода, хватавшего с парапета снег. — Где твой ротный?

— Там. — Лейтенант кивнул ребристой, зачехленной в шлем головой. — Зацепило его вроде осколком. Лежит, плохо пахнет… — В словах лейтенанта, прошедшего бой, было презрение к перетрусившему командиру.

— Ну и хрен с ним!.. Заводи!.. К офицерским казармам!..

Пошел к бээмдэ, одолевая притяжение земли, прокручивая, проворачивая стальной вал в промерзшей смазке, быстрей и быстрей. Влез, взгромоздился на броню, слыша, как шлепают по металлу солдатские подошвы, начинают реветь неостывшие моторы.

Они шли колонной в шесть машин, собранных из разрозненных групп. На острой, врезанной в ягодицы кромке люка Калмыков испытывал острую неприязнь к генералу, сидящему в этот миг на уютной вилле, пославшему их после первого кровопролитного боя во второй, смертельный. Эта неприязнь к генералу, достающему из наборной каменной табакерки дорогую сигарету, это злое чувство быстро сжигало усталость, разлеталось по телу горячим звенящим звуком.

— Я — Первый! — командовал он. — При подходе из всех стволов! Лупим по казарме, чтоб пух и перо!..

Он увидел, как с обочины из черного стриженого кустарника поднялся гранатометчик. Навел короткую, промелькнувшую в темноте трубу, проследил в прицел железный борт бээмдэ. Перевел трубу на следующую колыхавшуюся машину. Дунула красная метла, короткий белый огонь впился в борт бээмдэ, погрузился в броню. В машине чмокнуло, хрустнуло, из люка повалил красный дым, полетели частые искры, словно включили сварку.

Машина ткнулась, и другая, не успевшая отвернуть, саданула ее в корму. Включили прожектор. В белом пучке убегал гранатометчик, по-козлиному перепрыгивая рытвины.

— Огонь!.. — ревел Калмыков, направляя вслед бегущему первую неверную очередь. — Добей его, падлу!..

С машин в луч света, как внутрь световода, ввинтились трассы. Находили бегущего человека, окружали его, накалывали, толкали вперед. Наколотый на спицу, он трепетал, пульсировал, а потом падал и исчезал из прозрачно-белых лучей.

— Обходи по правому борту! — командовал Калмыков, проводя колонну мимо подбитой бээмдэ, которая продолжала гореть.