Читать «Сердца и камни» онлайн - страница 125
Оскар Иеремеевич Курганов
Сегодня говорил об этом с Лейгером. Он понимает, что любая наша ошибка послужит поводом для отстранения нас от силикальцитных дел. В чьи же руки они попадут? В капиталистической стране в таких случаях конкурирующая фирма может купить изобретение или открытие. Если оно невыгодно — спрятать его. В нашей стране это невозможно. Конечно, Туров, Королев и Долгин не прячут открытия в сейф. У них нет и не может быть такого сейфа. Но они пользуются чьей-то слабостью, чьей-то некомпетентностью, чьей-то неосведомленностью и душат или тормозят то дело, которое должны по роду своей деятельности развивать.
С дезинтегратором все еще не ладится. Найден наконец нужный металл. Привезли нужный узел. Теперь пойдут дни упорной наладки.
Сегодня пошли в кино на итальянский фильм. Но вскоре меня попросили уйти — я всем мешал разговорами о предстоящем испытании дезинтегратора. Ванас и Краус предпочитают в этот момент следить за Софи Лорен. В самый неожиданный момент я отвлекал их размышлениями о прочности металлов. Ванас шепнул мне: «Попробуйте поспать». Я действительно начал дремать, но ненадолго. Новая мысль о том же металле вынудила меня отвлечь Ванаса от поразительной игры актеров. Ванас не выдерживает: «Почему бы вам не пойти в гостиницу?» Конечно, они правы, — я совершенно невозможный человек. Впрочем, трудно сказать, возможный я человек или невозможный. Всю ночь я мысленно представлял себе, как будем налаживать дезинтегратор, с каким вниманием будем следить за каждой деталью. Под утро заснул. Но вскоре меня разбудил по телефону портье: пора ехать на завод.
Испытания дезинтегратора прошли хорошо. Но самое трудное еще впереди. Надо, чтобы итальянцы научились работать без нас.
Вечером получил телеграмму от Турова — торопит нас, мы слишком засиделись в Италии. Можно подумать, что я нахожусь в туристской поездке и кто-то просит меня побыстрее вернуться домой. По-видимому, для Турова любая поездка за границу — это увеселительное путешествие. С какой радостью я сидел бы теперь в Таллине и беседовал с Нелли, Анной, Рейно, со всей своей семьей. С какой радостью я бы сидел в своей лаборатории в Таллине, а не торчал в Каяццо на берегу реки Валтурно, пусть и прославленной подвигами Гарибальди. С какой радостью я бы покинул эти прекрасные пейзажи. Все, что я видел в Италии — а наши гостеприимные хозяева старались показать нам все, что можно в этой древней стране, — вызывало у меня одну и ту же мысль: это очень интересно и красиво, но я не буду на это смотреть. Без Нелли Александровны я как будто все это не вижу. В такие дни я превращаюсь в тупого кретина— все прекрасное перестаю чувствовать, воспринимать, оценивать. Мой проклятый характер — без любимого человека я не испытываю никакой радости от встреч, если они не носят делового характера, от путешествий, от зрелищ.
Во время поездки в Венецию я, конечно, раздражал моих друзей — за всю дорогу не произнес ни одного слова. В лучшем случае — мычал что-то неопределенное. Перед глазами все время Нелли с ее удивительным умением все спокойно осмыслить и обсудить, с ее неторопливой походкой, быстрым и точным взглядом. Мы шли по площади святого Марка, мимо Дворца дожей, мои спутники перебегали с места на место, фотографировали друг друга, а во время прогулки на гондолах без конца тараторили: прекрасно, прекрасно, прекрасно! Но я всего этого не замечал. Я хожу среди этого сказочного веселья с видом отрешенного.
Я знаю — у Нелли немало недостатков, но всегда нахожу им оправдание. У нее нелегкая жизнь. Все одна и одна, все наши невзгоды переносит без меня — я ведь редко бываю дома. Ее одиночество передается и мне. А после войны и лагеря одиночество вызывает во мне самые тяжелые муки. Еще мучительнее переносит одиночество Нелли Александровна.
Вспоминаю всегда нашу совместную поездку в Будапешт. Мы много трудились, но не уставали. Потом вместе с Нелли гуляли по городу, поднимались на гору, сидели на набережной Дуная, просто шли, без всякой цели, по узким улицам, заходили в маленькие кафе, отдыхали там, словом, ничего особенного не делали. Но каждый день и каждый час были для нас праздником.
Я еду по широкой автостраде из Венеции в Милан. Над шоссе, как перекидные мосты, возвышаются дорожные рестораны, магазины, станции обслуживания. Хорошо бы остановиться и посидеть здесь, у окна, с Нелли. Сидеть и смотреть на потоки машин, на живописные склоны холмов.
— О чем вы все время думаете? — Это спрашивает меня наш спутник, молодой итальянский инженер. — Неужели о силикальците?
Не сразу до меня доходит этот голос, я пристально смотрю на итальянца, смущенно улыбаюсь. Он застал меня врасплох. И я только улыбаюсь и молчу. Я нахожусь в другом мире, далеко отсюда, в Таллине, и с большим трудом возвращаюсь на эту суетную землю, на грохочущую дорогу в Милан. Я все-таки не решаюсь сказать, что не испытываю никакой душевной радости, когда один, без жены, совершаю эти поездки по Италии. Я молчу и улыбаюсь.
