Читать «Столыпин. На пути к великой России» онлайн - страница 136

С самого раннего детства Николай Александрович и Петр Столыпин, участвуя в православном богослужении, приобщались к национальному опыту вхождения в вечность, становились причастниками жизни во Христе. Впрочем, изначальное нахождение в ограде церкви было характерным явлением для всей русской аристократии дореволюционной России. В отличие от современной элиты, русским дворянам не приходилось заново открывать Христа, вера была уже задана традицией; от благородного человека требовалось одно только желание идти дорогой отцов. Однако именно эта невыстраданность веры таила в себе духовную опасность и возможность того, что церковность выродится в «обычай старины глубокой», станет просто данью традиции или, что еще хуже, показным фарисейством. И действительно, в конце XIX в. во многих дворянских семьях живая религиозность начала уступать место светским вкусам и потребностям. «Под великие праздники, – вспоминал впоследствии священномученик Иоанн (Покровский), – когда колокола призывали верующих в храм, многое множество этих призванных оказывались на концертах какой-либо приезжей знаменитости или в театре на модном спектакле»[611]. Подобное обмирщение под благовидными предлогами частично стало просачиваться и в родовые гнезда Романовых и Столыпиных. Противостоять усилившимся в обществе процессам секуляризации могла только крепкая вера родителей и прежде всего – главы семьи. В Священном Писании предостаточно примеров, когда по вере отца семейства Господь посылал особую духовную милость и защиту потомству. Подобный бесценный духовный капитал Николай II и П.А. Столыпин восприняли от своих родителей.

Император Александр III, отец Николая, в отличие от своих предшественников, отличался мужицкой простотой и прямодушием. Для его даже в чем-то по-детски восприимчивой религиозной натуры Христос являлся живым участником, судией и помощником во всех жизненных обстоятельствах, в семейных и государственных делах. В самом конце 1881 г., первого года своего царствования, он со скорбью писал К.П. Победоносцеву, тогдашнему обер-прокурору Синода: «… так отчаянно тяжело бывает по временам, что если бы не верить в Бога и в Его неограниченную милость, конечно, не оставалось бы ничего другого, как пустить себе пулю в лоб. Но я не малодушен, а главное, верю в Бога и верю, что настанут, наконец, счастливые дни для нашей дорогой России… Часто, очень часто вспоминаю я слова Святого Евангелия: “Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Мя веруйте”. Эти могучие слова действуют на меня благотворно. С полным упованием на милость Божию, кончаю это письмо. Да будет воля Твоя, Господи»[612].