Читать «Вишнёвая смола» онлайн - страница 126
Татьяна Юрьевна Соломатина
Это, может быть, будет потом. Может быть.
А пока мне семнадцать. Семь утра. Порт. Я сижу на швартовочном кнехте и смотрю в тёмную осеннюю воду. Мои слёзы о навсегда утраченном правильном первом поцелуе тонут в сизой ноябрьской волне. Через несколько минут я перестану надрывно, безысходно и бессильно страдать (а как ещё страдают в семнадцать?) и попытаюсь отследить недолгий путь хоть одной своей срывающейся и падающей в море слезы. И ещё немножко пореву из-за очередной невозможности, подсунутой мне жизнью. Потом вспомню, что в восемь у меня утренний кофе на парапете Приморского бульвара с парнем, которого я безумно люблю (а как ещё любят в семнадцать?), и побегу вверх по Потёмкинской лестнице. Побегу стремительно, боясь опоздать неизвестно куда, торопясь неизвестно к кому (а как ещё бегают, боятся и торопятся в семнадцать?). И оказавшись наверху, внезапно обрету на губах вязкий, тёрпкий привкус вишнёвой смолы и вспомню твёрдые слёзы, валяющиеся в пыли. И равнодушно взирающих на них взрослых, даже не понимающих, о чём это я всегда внезапно, нелогично, непоследовательно и безо всякого повода плачу. И почувствую себя сбесившимся демоном, желающим только одного – спилить старое дерево. И может быть, когда-нибудь до демона дойдёт, что не надо пилить старые деревья – надо сажать новые. И он, может быть, станет… Нет-нет, не ангелом! Ангел – это такой здоровый мужик с каноническим иудейским ликом, с крыльями, в платье и с мечом с гравюры Густава Доре «Изгнание Адама и Евы из рая»… Демон, может быть, станет – всего лишь человеком. Быть человеком – для человека более чем достаточно. И товарищ Бог, может быть, порадуется, что демон стал всего лишь человеком – и не судится за дедовский дом, потому что во всего лишь человеке и так достаточно порченого, чтобы пачкаться ещё и о квартирный вопрос. Или, там, о присвоение порядковых номеров поцелуям.
Я сосредотачиваюсь на том, чтобы тот, кто ждёт меня на парапете Приморского бульвара, не догадался о том, что я не умею целоваться. Мне семнадцать – и именно это кажется сейчас самым важным. Сейчас – это именно здесь и сейчас, прямо под Дюком. Где-то между колоннадой и Тёщиным мостом я принимаю решение навсегда выйти замуж лишь за того, кто, целуя меня, ощутит вязкий, тёрпкий привкус вишнёвой смолы. И сразу перестаю любить того парня, что ждёт меня на парапете с термосом кофе. Ну, во всяком случае – безумно… Но парень-то всё равно хорош, красив и всё такое. Пусть будет. Пусть всё, что может быть, со мной – будет, чёрт возьми!